Желтый дьявол - [49]
Другие заступаются:
— Не смейте!
— Ах, так! Значит, бунт! Хорошо-с…
Прапорщик Колтунов, бросив больного, сильно качаясь, удаляется.
Минут через десять он появляется опять в компании шести таких же, как он, пьяных офицеров. У всех в руках револьверы. Они бесцельно стреляют в стенки вагонов.
— Выходи! Марш все!
— Зачем? — кто-то робко спрашивает.
— Не рассуждать! Выходи!
Все выходят. Их заставляют выстраиваться в ряды и рассчитаться от одного до десяти. Каждого десятого отводят в сторону.
— Становись!
И тут же, на глазах остальных, бравируя меткостью стрельбы, офицеры устраивают живую мишень.
— Ну, в вагон, марш! По местам!
Долго не могут оправиться пленники. Каждый знает: и он мог быть десятым…
Может быть будет — завтра, послезавтра.
На верхней наре, около самого окошка кочегар Спиридоныч. Приходится сидеть согнувшись. Хорошо, что окно открыто: свежий воздух — можно дышать.
За окном — лента дороги. Телеграфные столбы. Изредка кустарник. И опять тайга, тайга…
Вот он великий сибирский путь.
Белые кости, высушенные солнцем, обласканные ветром — единственные памятники — там, по полям и дорожкам, по тропинкам тайги уроненных человеческих жизней.
Вот чей-то скелет без черепа. Может быть, это замученный белогвардейцами рабочий. Молодой, полный сил, надежд…
Может быть, где-нибудь за сотни верст, а то и за тысячи верст от этого места его ждут. Ждет старушка-мать, ждет и посейчас сына своего: «Авось вернется, постучится в дверь, нежданно, негаданно»…
— Куда мы едем? — спрашивает свесившаяся с нар голова.
Больной лихорадочный блеск глаз, больших, серых, точно приклеенных к двум бледным скулам. Нет лица: это только обтянутый тонкой кожей череп.
— Куда мы едем? Ха-ха! — беззвучно хохочет сидящий внизу на корточках человек. Он с’ежился в маленький комочек и вот, кажется, когда рухнет то, что в нем еще держится, останется просто сверток тряпья.
…Тук-шшш-тук-шшш-тук-тук-шшш…
Качается вагон на давно не смазанных осях.
…Тук-шшш-тук-шшш-тук-тук-шшш…
И вперемежку со стуком колес хохот сходящих с ума людей:
— Ха-ха!.. ха-ха!..
3. Станция зверей
Справа под снегом далеко, далеко тянется преддверье Монголии — степь.
Слева холм. На его скате лепится маленькая станция Маккавеево.
Ночь.
Порывистый ветер — внизу — сметает и крутит порошу, вверху — тянет лохматый полог.
Будет метель… буран.
На станции тихо.
Черною ночью царит тягучая черная жуть.
Белобрысый, прыщавый телеграфист вздрагивает при каждом шорохе и бросает на дверь косые, пугливые взгляды.
В квартире железнодорожных служащих мигают робкие огоньки.
Не спят.
Повитые страхом мысли упорно тянутся туда, вниз, где на запасном пути чернеет грозный продолговатый силуэт. Оттуда в дыхании черной ночи волной выходит ужас и заливает станцию…
Броневик.
В ячейках бетонированных вагонов… с боков… и на верху в башенках — пулеметы.
Спереди за откидной стенкой — зев орудия.
Молчат.
Но в вагоне второго класса, где помещается штаб броневика…
Шум.
Сквозь наглухо закрытые окна доносятся пьяные крики… хохот… ругательства.
Командир броневика эсаул Званных — расстегнутый китель, волосатая грудь — разливает из жестяного банчка спирт и разбавляет водой.
Пьют… кружками.
— А вот я говорю, что прапорщик фон-Фридерикс — дурак! — Длинный, угреватый штабс-капитан Кучко стучит кулаком по столу. — Что он?.. Дал ему пятьдесят плетей, и удовлетворился кольцом да сотняжкой — дурак… Денег нет?.. Врет!.. Чтоб у этого жида денег не было… Да я-б ему семь шкур спустил — нашел бы.
— Его железнодорожники знают.
— Железнодорожники?!. Да они, сволочи, поголовно большевики. Мало их еще угробили. Будь я на месте атамана, я бы их всех на телеграфных столбах перевешал.
— Ишь ты!.. Я баб?
— Баб?!. Сумеем… Маху не дадим.
Тук-тук-тук-тук-тук — стучит аппарат… И белобрысый телеграфист — карандаш в судороге пальцев — дрожащей рукой… по телеграфному бланку.
Начальник станции низко клонит над журналом седую голову… но исподлобья… глаза… в окна… Застыли.
— Семен! снеси… туда…
Станционный сторож с тупым взглядом берет телеграмму и идет медленно, тяжело… покорно.
Ветер рвет.
— Ого! — эсаул Званных высоко вверх подымает телеграмму: — здорово!
— Ну?..
— Барон фон Унгерн приказывает принять эшелон… триста сорок по списку.
— Есть на закуску! — опять по столу кулаком… штабе капитан Кучко.
— Однако, господа, это не улыбается… Погода — холера, зараза ее возьми… Триста сорок — долго провозится… — Глаза белесые — спокойно.
А поручик Гальк, латыш:
— Долго?.. Так на пулэмэт!
— Браво!
4. На пулэмэт
Кочегар Спиридоныч — его теперь никто не узнал бы: худой… страшный… скелет — лежит на нарах теплушки… Теперь свободно… Умерли… Одиночками взяты — расстреляны… И Вася умер… С Васей-сцепщиком вагонов еще в Питере знаком был… Когда Спиридоныча привели в эшелон, Вася первый узнал его… Я теперь… Васи нет… Умер…
Много умерло…
Голод…
Тиф…
И он, Спиридоныч… тоже наверное умрет… Чувствует… Сил нет…
Или расстреляют… Тоже возможно… Едут… давно уж… Давно…
А куда… И приедут ли… и когда приедут… Неизвестно…..Умрет…
З-з-г-зз — до отказа откатывается дверь теплушки. Ветер… снег… бело.
От белого снега глаза зажмурились.
— Из этого вагона все.
— Все? Выходи-и-и!
Эта книга – увлекательное путешествие через культурные слои, предшествовавшие интернету. Перед читателем предстает масштабная картина: идеи русских космистов перемежаются с инсайтами калифорнийских хиппи, эксперименты с телепатией инициируют народную дипломатию и телемосты, а военные разработки Пентагона помогают создать единую компьютерную сеть. Это захватывающая история о том, как мечты о жизни без границ – географических, политических, телесных – привели человека в идеальный мир бесконечной коммуникации. В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.
Средневековая Восточная Европа… Русь и Хазария – соседство и непримиримая вражда, закончившаяся разрушением Хазарского каганата. Как они выстраивали отношения? Почему одна страна победила, а вторая – проиграла и после проигрыша навсегда исчезла? Одна из самых таинственных и неразрешимых загадок нашего прошлого. Над ее разгадкой бьются лучшие умы, но ученые так и не договорились, какое же мнение своих коллег считать общепринятым.
Эта книга — история двадцати знаковых преступлений, вошедших в политическую историю России. Автор — практикующий юрист — дает правовую оценку событий и рассказывает о политических последствиях каждого дела. Книга предлагает новый взгляд на широко известные события — такие как убийство Столыпина и восстание декабристов, и освещает менее известные дела, среди которых перелет через советскую границу и первый в истории теракт в московском метро.
Роман Рафаэля Сабатини — о пиратах Карибского моря. Главные герои оказываются в самых невероятных ситуациях, их окружают подлинные, невымышленные персонажи, например, Генри Морган и другие известные личности.
Действие романа «Доблестная шпага, или Против всех, вопреки всему» происходит в XVII в. Местом действия описываемых событий является почти вся Европа. В судьбе героев тесно переплетаются вражда на религиозной почве и дружба до гробовой доски, соперничество за обладание любимой женщиной и интрижки с фавориткой короля, сражение под стенами Ля Рошели и участие в большой политике королевского двора.
Фантастическая история о том, как переодетый черт посетил игорный дом в Петербурге, а также о невероятной удаче бедного художника Виталина.Повесть «Карточный мир» принадлежит перу А. Зарина (1862-1929) — известного в свое время прозаика и журналиста, автора многочисленных бытовых, исторических и детективных романов.
В книгу вошел не переиздававшийся очерк К. Бальмонта «Океания», стихотворения, навеянные путешествием поэта по Океании в 1912 г. и поэтические обработки легенд Океании из сборника «Гимны, песни и замыслы древних».
Четверо ученых, цвет европейской науки, отправляются в смелую экспедицию… Их путь лежит в глубь мрачных болот Бельгийского Конго, в неизведанный край, где были найдены живые образцы давно вымерших повсюду на Земле растений и моллюсков. Но экспедицию ждет трагический финал. На поиски пропавших ученых устремляется молодой путешественник и авантюрист Леон Беран. С какими неслыханными приключениями столкнется он в неведомых дебрях Африки?Захватывающий роман Р. Т. де Баржи достойно продолжает традиции «Затерянного мира» А. Конан Дойля.
Впервые на русском языке — одно из самых знаменитых фантастических произведений на тему «полой Земли» и тайн ледяной Арктики, «Дымный Бог» американского писателя, предпринимателя и афериста Уиллиса Эмерсона.Судьба повести сложилась неожиданно: фантазия Эмерсона была поднята на щит современными искателями Агартхи и подземных баз НЛО…Книга «Дымный Бог» продолжает в серии «Polaris» ряд публикаций произведений, которые относятся к жанру «затерянных миров» — старому и вечно новому жанру фантастической и приключенческой литературы.