Желтый бриллиант - [59]

Николай Александрович улыбался.

— Танечка, я Вам сделаю сорок уколов, по четыре в день! Через две недели Вы будете здоровы. И никакого аппарата искусственной почки! Банальное воспаление застарелого внутреннего послеоперационного шва. Иммунитет укреплять надо! Морковки побольше грызть!

Татьяна Петровна поплакала и заснула.

Температура начала спадать еще до начала новой стратегии лечения. Доктор Пиневин дождался возвращения господина Сикорского, которого срочно вызвали «туда», «доложил обстановку» и план лечения больной. Олег Борисович рассчитался с доктором по неписаному прейскуранту. Доктор Пиневин был удивлен. Конечно, медсестра Маша — будущий талант. Он постарается оставить Машу в амбулатории. Ординатура — это само собой. Профессор, доктор медицинских наук, А. И. Пиневин предложит ей свои скромные услуги научного руководителя.

На первом этаже, в кухне-столовой, изготовленной и собранной по специальному проекту из массива канадского дуба, за большим круглым столом обедали гости. Шеф-повар Раечка, пухленькая, со здоровым румянцем на круглом лице, была не только кормилицей. Она была душой этого странного дома. Василий доедал вторую тарелку супа. Такой суп варила только бабушка Мара во времена саратовских школьных каникул. Тем более, доктор Пиневин все рассказал про здоровье мамы. Глыба льда упала с Васькиной души. Многого из истории семьи он, оказывается, не знал. Маша и Даниил Юрьевич беседовали, как давно знакомые люди. Они были знакомы уже целых 38 минут. Через два месяца пришлось пожениться — по любви.

Доктор Пиневин раскланялся и уехал.

Олег Борисович вошел в столовую, приветственно кивнул головой в сторону гостей.

— Олег Борисович, кушать будете? — услужливо промурлыкала Раечка.

— Спасибо, Киска, я «там» откушал. А Вам, молодой человек, хватит жрать суп. Есть разговор.

Василий поперхнулся и с трудом откашливался. Какой еще разговор? У него и так голова разламывается!

— Василий Николаевич, нам действительно есть, о чем поговорить. Пройдемте в мой кабинет.

Сикорский говорил спокойно, по-отечески.

Васька все думал: «Отец! Что он натворил!» Василий до сих пор не верил в происходящее. Он встал из-за стола и покорно побрел за господином Сикорским.

Конструкция и отделка кабинета Олега Борисовича Сикорского заслуживает большой статьи и фоторепортажа в толстом глянцевом журнале «Интерьер и дизайн».

Василий Большаков, в рваном свитере, давно не стриженный, но с аккуратными ногтями и в чистых носках, сидит напротив господина Сикорского. На день событий в «списке Форбс» Сикорский занимал девятое место и воспринимал это, как катастрофу.

— Василий, можно без отчества?

— Да, извольте!

— Так, вот, Василий, у меня в «конторе» работает хорошая служба безопасности, юридический отдел — цвет современной юриспруденции. Все остальные структуры «Промнефти» аналогичны.

Господин Сикорский сделал большую паузу, закурил сигару, достал из письменного стола тонкую пластиковую папку-досье и положил перед собой. Сигара отвратительно дымила в пепельнице. У Васьки першило в горле, и слезились глаза. Господин Сикорский продолжал:

— Извините, молодой человек, но я в курсе ваших проблем. Это — экспресс-отчет начальника службы безопасности. — Сикорский ногтем указательного пальца левой руки постучал по папке. — Я обращаюсь к Вам с просьбой.

На безымянном пальце левой руки господина Сикорского, поблескивало странное кольцо.

— Мне нужна помощь!

Василий удивленно поднял брови и стал похож на отца.

Сикорский продолжал:

— Я очень долго не могу найти подходящую кандидатуру на должность директора Департамента освоения северного нефтяного шельфа. Работа — веселая. Кандидатуры кадровой службы абсолютно не убедительны. Вся надежда — на Вас. Вы будете получать два миллиона рублей в месяц и «северные командировочные». А дальше — жизнь покажет.

Лицо Василия запылало. По спине покатился пот. Опять северный ветер, клекот чаек, запах моря и нефти! Наконец, деньги! Вот они!

Сикорский продолжал:

— Я так понял, Вы согласны. Василий утвердительно кивнул. Он бы закричал, но горло предательски перехватил восторг.

— Тогда завтра, в 12–00, ко мне в кабинет, потом — в кадры и так далее. Возьмите все документы, дипломы. Вот моя визитка. Красным — номер только для «своих» и Президента.

— Хорошая шутка, — оценил Василий.

— И еще, купите костюм. Лучше от «BRIONI». В нашей Компании очень строгий дресс-код, — господин Сикорский достал солидную пачку долларов и протянул Василию. — Это — аванс. Потом отдадите. Вы свободны!

Василий вышел из кабинета. Недалеко от кабинета, напротив большой гостиной — зимний сад. Василий начал ориентироваться в этом дворце. Он погулял по саду. Пару раз постучал головой о стойки белых пластиковых конструкций. Он хотел убедиться, это — не дурацкий сон, один из тех, которые по утрам рассказывает ему Анечка. Василий зашел к маме. Ей очевидно легче, кризис миновал. Он быстро, все ей изложил, спросил, где «дают» «BRIONI» и убежал. Таня в спину перекрестила сына. Она тоже поверила шао-линьскому монаху.

Вася успел все. Даже помыл машину на мойке. Поздно вечером он приехал в подмосковный городок Загорянск, вручил Анечке букет из 99-ти белых роз и тоненькое обручальное кольцо. На следующее утро Васька перебрался в родное Коньково, до работы — десять минут пешком.