Желтый бриллиант - [2]

Она попыталась заснуть. Не получалось. Она встала, накинула халат, на кухне из холодильника достала валокордин, начала капать в аптечную рюмочку, но руки дрожали, капли не капались, она с раздражением ногтем отковырнула капельницу, ноготь больно отломился, она прямо из пузырька налила полрюмки лекарства, разбавила водой из кувшина и резко проглотила. На мгновение перехватило дыхание, она запила водой прямо из кувшина. Покопалась в аптечке, нашла снотворное, приняла таблетку. Захотелось еще курить, вышла на лестницу, выкурила еще три сигареты, ее зашатало. Татьяна Петровна, держась за стены, аккуратно дошла до квартиры, закрыла входную дверь на замок, держась за стеллажи, через холл дошла до дивана, сняла и положила на кресло халат, пушистый, нежно-сиреневый, с атласными манжетами. Калачиком свернулась под одеялом и стала думать о Кольке. С этими мыслями она заснула тяжелым беспокойным сном.

Николай Александрович Большаков — коренной москвич, отец — прораб на стройке, мать — технолог в мелком НИИ, старший брат, лоботряс, закончил семь классов школы и пошел к отцу на стройку. Николай до восьмого класса был троечником, на уроках появлялся не часто, он четко представлял свое будущее — строек в Москве было много. В восьмом классе, в конце сентября, он случайно забрел на урок физики. На улице был дождь, а ключ от маленькой двухкомнатной квартиры в «хрущевке» в Бескудникове он забыл на гвоздике в прихожей. Учитель, Юрий Васильевич, с удивлением обнаружил нового ученика, ничего не сказал, только положил на парту «Учебник физики» для 8 класса.

И Колька — пропал. Мир для него остановился, осталась одна физика. Учебника хватило на месяц. Немного тормозила алгебра, но к Новому 1964 году она была побеждена. Юрий Васильевич приносил из дома толстые учебники, задачники, дополнительную и прочую литературу по физике, математике, физической химии, все это сгорало в голове Кольки, как в жерле вулкана. После окончания восьмого класса педсовет школы единогласно решил направить Кольку в специальную физико-математическую школу при Высшем техническом училище. Позже училище получило статус университета. Кольке надо было сдать вступительное собеседование. Оказалось, что на каждое место в школе 15 или 20 претендентов. Это называлось — «конкурс». Было непривычно и боязно. За собеседования по математике, физике, химии он получал пятерки с плюсом и восклицательным знаком на полях ведомости. В диктанте было 18 ошибок. Формально — Кольку следовало вычеркнуть из списка претендентов. Мнения членов приемной комиссии разделились. Слово взяла учительница русского языка Дина Григорьевна Мельникова, Заслуженный учитель СССР. До этого она безмолвно сидела в дальнем углу большого стола для совещаний педсовета в кабинете директора школы — кандидата педагогических и доктора физико-математических наук одновременно. Дина Григорьевна тихим голосом начала говорить:

— Я запомнила этого мальчика лучше всех других детей. Назвала его про себя — маленький Гаврош.

Вдруг ее голос громко зазвенел на весь кабинет:

— Вы видели, как и во что одет этот ребенок, из какой он семьи?!

Кто-то из учителей возразил, что он москвич. Дина Григорьевна продолжала:

— Вы думаете, в Москве нет бедных, деклассированных семей! Это была почти крамола!

Директор замахал руками и громко сказал:

— Мы обязательно выясним социально-бытовые условия, — он посмотрел в протокол собеседования, — Николая Большакова.

Дина Григорьевна продолжала:

— Я обещаю, итоговый диктант за первое полугодие будет написан без единой ошибки, — она сделала паузу и продолжила уже своим обычным тихим голосом, — этот мальчик — гений, о нем узнает весь мир, мы будем им гордиться.

Кольку поселили в интернате для иногородних талантливых детей. Правда, до этого мать Николая получила «заказное письмо» из РОНО, прочитала его вслух отцу, оба ничего не поняли, кроме того, что Кольку «сажают в интернат». Мать философски заметила, что давно пора, а то болтается незнамо где, и не прокормишь. Колька запихнул в старенький, солдатского образца, рюкзак скромные пожитки, сунул под мышку Сашкину куртку и на автобусе, потом на метро отправился в новую жизнь.

Колька с блеском закончил школу. Почти без экзаменов был зачислен в училище, получил место в студенческом общежитии и семимильными шагами отправился в Большую науку. «Красный диплом», аспирантура, должность доцента на кафедре теоретической физики, стажировка во Франции, в университете Сорбонна — это целый год в Париже, пролетели как один день. Колька вернулся в Москву европейцем и снобом. Ему было двадцать семь лет. Он учил физике юных гениев. Иногда на «потоке» попадались девочки, все, как одна, бледненькие, худенькие, в очках с толстыми стеклами. Их Николай Александрович жалел и считал в душе убогими. Начал работать над докторской диссертацией. Это было серьезное, а многим коллегам, просто непонятное исследование. От училища как выдающийся «молодой специалист» он получил однокомнатную квартиру в новом зеленом районе Москвы. За один из «обыкновенных», с точки зрения Николая, проектов Международный Комитет по исследованиям в области ядерной и теоретической физики присудил почетную премию. Колька купил новенькие «Жигули». Квартиру он оборудовал просто и строго. Получилось стильно и современно.