Желтые небеса - [35]

Вспомнив, как обстояло дело с гигиеной в Сирфе, Мартин внутренне усмехнулся, сохраняя на лице выражение вежливого внимания.

– Строить дома из кирпичей, чистить зубы, обучать детей грамоте и основам арифметики – хоть это они могли бы принять! Я прожил среди них полгода. На редкость инертный народ, даже по валвэнийским меркам. Когда их в чем-нибудь убеждаешь, они поддакивают и соглашаются, а через пять минут опять делают по-своему. У них такие правила хорошего тона: с собеседником надо соглашаться. Я только под конец понял, что это всего лишь формальность. Вроде того, как вы говорите галантные комплименты женщине, которая на самом деле вам не нравится. Они все время со мной соглашались, а потом вдруг скрутили, избили и бросили в застенок. О, Единый! – фаянийца передернуло. – Поверите ли, но они даже на допросах кивали мне и поддакивали!

– Хорошее воспитание, – хмыкнул Мартин. – Не хотите перекусить?

Они устроились в салоне. Бронекар шел на автопилоте, в случае чего компьютер должен был просигналить, но пока все было спокойно. За ужином Андерих бан Сотимара рассказал о себе: он был пятым ребенком в семье, наследство ему не светило. Получив небольшую сумму денег, отправился в Валвэни. В Чадоре ходили легенды о богатствах этой загадочной земли, о реках, дно которых искрится от золотого песка, об алмазных россыпях, древних сокровищах и т. п. Действительность оказалась далеко не радужной: необъятные территории, населенные странными, с точки зрения чадорийцев, народами, не всегда гостеприимная природа, неизвестные инфекции, опасные твари. Очень скоро Сотимара остался без денег и без перспектив. С детства обладая феноменальными лингвистическими способностями, он без труда усваивал чужие языки (оказалось, он даже на импере довольно бегло изъясняется, используя около сотни слов) – и это сделало его по-своему ценным человеком для чадорийских охотников за удачей, которые промышляли в Валвэни кто нечестной торговлей с аборигенами, кто добычей золота, а кто и разбоем. Так началась его почти десятилетняя карьера переводчика. Чаще всего Сотимара и его наниматели расставались без особой приязни: либо его вышвыривали, либо он сам вовремя исчезал, чувствуя, что его вполне могут прирезать под горячую руку.

– Я фаяниец, перлорожденный, – объяснил он эту закономерность. – Я умею следить за своими манерами. Но когда со мной ведут себя грубо, я не обязан держать под спудом свои ответные чувства!

В последний раз он пошел с торговым караваном одного местного купца. Окончательно разругались они в районе Драгоценных Холмов (точнее, в двух сутках пути от Драгоценных Холмов); брошенному посреди спаленной солнцем равнины Сотимаре все-таки повезло добраться до человеческого жилья.

– Самое интересное, что с этими варварами у меня трений не было. По-своему очень воспитанный народ… пока им не взбредет в голову сжечь вас на костре. Валвэни – настоящий ад, тут не место для культурного человека.

– Так почему вы не вернетесь в Фаяно? – полюбопытствовал Мартин. – Думаю, вы могли бы найти работу в какой-нибудь библиотеке при ваших-то способностях к языкам…

– В Чадоре не так интересно, как в этой варварской стране, – улыбнувшись своей непоследовательности, перлорожденный неумело отхлебнул пива из металлической банки. – Я уже привык к Валвэни. Господин Паад, вам не нужен переводчик?

– Нужен, – поразмыслив, согласился Мартин.

Глава 7

На поле космодрома шло сражение: несколько десятков человек в плащах и легких доспехах размахивали мечами, издавая боевые возгласы. У одних плащи были белые, у других желтые. Белые теснили желтых. Мартин наблюдал за ними, сидя на ступенях башнеподобного административного здания в алзонском стиле. Бронированные двери и ставни здания были наглухо запечатаны; судя по оставшимся на металле следам, их не раз пытались взломать и даже подорвать, но пока безуспешно. Вряд ли внутри осталось что-нибудь ценное: когда была объявлена эвакуация, сотрудники межзвездной транспортной компании, которая построила на Кадме космопорт, вывезли все свое имущество. Видимо, кто-то хотел захватить пустующее строение под жилье.

Битва продолжалась. Мартин решил дождаться конца, пусть даже придется проторчать тут до сумерек. С утра он бродил по Эгтемеосу, показывая всем портреты лидонцев из пропавшей экспедиции, но собрал минимум информации. Опознали только двоих: Вениамина Эша и Мадину Милаус, ассистентов кафедры антропоэтнологии Арелского университета. Впервые они появились в Эгтемеосе около десяти стандартных месяцев назад (после того, как была потеряна связь с экспедицией, отметил Мартин). По словам очевидцев, эти двое не очень-то ладили друг с другом, но держались вместе. Вскоре ушли, потом Эш опять объявился, уже без Мадины. Тем, кто интересовался ее судьбой, говорил, что она теперь живет в одной из валвэнийских деревушек, поскольку, мол, всегда стремилась именно к такой жизни. Проверять правдивость его слов никто не стал. С тех пор Мадину Милаус больше не видели, а Эш то наведывался в бывший космопорт, то исчезал, и никто не знал, куда он исчезает. Один из опрошенных после третьей кружки пива, заказанной для него Мартином, припомнил, что Вениамина, когда тот в Эгтемеосе, чаще всего можно встретить в компании борешанистов. И Мартин пошел к борешанистам. Долго искать не пришлось: они сражались на поле бывшего космодрома, не обращая внимания на моросящий теплый дождик.