Желтуха - [3]

– Пошли в дом, сынок, – сказала мать, подойдя ко мне. – Сейчас пойдет дождь. Смотри, какая туча надвигается. А где Рали?

– Мать Шамы попросила его сходить на мельницу за мукой. Теперь уж, наверно, возвращается обратно. Иди, я сейчас приду.

Девушки качались, качались на качелях, да так и не заметили, как начался дождь. Это был настоящий ливень. Вскоре уже мост через реку залило водой. Я сидел в спальне и слушал, как бушевала река.

Пробило десять часов, а Рали еще не вернулся. В комнату вошла мать. Ее беспокоило, почему так долго нет Рали.

– Ну зачем ему нужно было идти как раз в такой момент? – спросила она.

– Это я разрешил ему.

– Да ты с ума сошел. Как же он дойдет в такой проливной дождь. Послушай, как ревет река… И почему он до сих пор не вернулся. Не понимаю. Мельница не так уж далеко – всего четыре мили. Ему бы следовало уже прийти. Ведь не остался же он на том берегу.

– А что, если он решил переплыть реку, – сказал я и даже вздрогнул. – Он очень хороший пловец…

– Молчи, сынок. Что за мысли у тебя в голове. Да благословит его бог.

Пробило двенадцать часов, а я все не мог заснуть. Пламя в лампе медленно колыхалось. Мать так и заснула на стуле. Вдруг во дворе послышался звук шагов. Кто-то тяжело вздохнул.

– Рали, ты? – спросил я.

– Я.

– Принес муку?

– Да, господин. У них в доме все спали, так я разбудил Видву и отдал ей.

– Да нет же. Я спрашиваю, как ты донес ее?

– В кожаном мешке, господин. Она совсем не намокла. Река очень бушует, но господь охранял меня.

– Глупец, зачем же ты спешил. Ты же мог подождать на том берегу.

– Я подумал: а что, если Шаме нечего будет есть…

Его ответ меня страшно удивил.

«Какая у него благородная душа», – подумал я.

– Ну, а если бы ты утонул…

Некоторое время он молчал. Зубы его стучали от холода.

– Что значит моя жизнь, господин, кому она нужна? Я сам себе хозяин.

– Несчастный Меджнун был такой же безумец, как ты.

– Что вы сказали, господин?

– Ничего. Иди спать.

Желтое пламя лампы уже не колыхалось. Вокруг него кружился мотылек. Глаза слипались. Мотылек… лампа… Рали… Шама… мотылек… Рали… Я заснул.

Храм отца Тхаман Гира, окруженный небольшим садом, находился на берегу реки недалеко от кладбища. К реке спускались ступеньки, на которых обычно стирают белье. Отец Тхаман и его ученик Сомнатх целый день проводят в молитвах. Каждый год река разливается, но до храма обычно вода не доходит. В прошлом году даже ступеньки были залиты, но каким-то чудом и, видимо, благодаря молитвам святого отца храм остался невредим.

Каждый день Видва, мать Шамы, ходит на поклон к святому отцу. Иногда она берет с собой и Шаму. Именно в том саду я и увидел ее впервые. Волосы ее были украшены жасмином. Ах, этот жасмин!

С момента первой встречи прошло много времени, но и теперь еще я совершенно ясно вспоминаю ее взгляды и этот букетик жасмина, приколотый к волосам. Да, к сожалению, мы можем повернуть назад только стрелки часов, но вернуть прошлое невозможно. Если бы я мог вернуть ее первые взгляды, которые вызвали в душе моей целую бурю; если бы я мог хотя бы на миг вернуть тот день, который разбудил во мне спящую реку любви. Но теперь об этом можно только мечтать. Вернуть это так же невозможно, как вернуть ушедшие сумерки или радугу…

– Ты сможешь достать жасмин из церковного сада? – спросил я массажировавшего мои ноги Рали.

– Так ведь дождь идет, господин, – возразил было он, но тут же молча встал и вышел на улицу.

Лил проливной дождь. Снова вспомнился ее первый взгляд. Сердце, переполненное чувствами, бешено билось в груди. Я закрыл глаза и окунулся в мир грез, в мир, который никто не может у меня отнять. Этот мир – моя единственная отрада, мое единственное сокровище, он мой и будет моим до последнего вздоха. Вот я, подобно лодке, несусь по волнам. Волны играют, смеются, а пурпурные лучи заходящего солнца нежно ласкают меня. Внезапно набежавшая волна подхватила мою лодку и понесла куда-то в неведомую даль. В этот момент я находился в каком-то изумительном, ни с чем не сравнимом состоянии.

Не помню, долго ли я так мечтал, только внезапно почувствовал, что кто-то трясет меня за плечо.

– Проснись, сынок. Смотри, Рали пришел.

– Он принес цветы, мама? – спросил я.

– Так это ты его посылал? – не отвечая на мой вопрос, спросила она. – Несчастный Рали, он сломал себе руку и разбил голову. Сейчас он на веранде.

Я быстро встал и пошел к нему. Он лежал на кровати с закрытыми глазами и тяжело дышал. Правая рука и. голова его были перевязаны.

– Глупый! Ты что же, дрался со святым отцом? Если он не разрешал взять, нужно было вернуться назад. Зачем же ссориться? Сомнатх тоже бил тебя? Ну, конечно, каков учитель, таков и ученик.

– От храма уже ничего не осталось, сынок. Дождь, льет третьи сутки подряд. Он уже сделал свое дело, пора бы ему и кончиться. Река так сильно разлилась, что даже трудно представить себе. Послушай, как шумит. Когда. Рали пошел за цветами, вокруг храма уже была вода.

– Да я его просто так послал. Если там была вода, то не нужно было идти. Я такую…

– Как же не нужно было идти, – прервала меня мать, – ведь там Шама…

– Что ты сказала?

– а… а святой отец и его ученик, – продолжала она, не расслышав мой вопрос, – какими же они оказались мерзавцами. Им даже и в голову не пришло, что…