Желтая долина, или Поющие в терновнике 4 - [16]

Капитан сдавленно произнес:

– Играйте, играйте, этот матч очень важен, и мы должны выиграть его.

Игра должна была продолжаться «как ни в чем не бывало» до тех пор, пока остальные заговорщики не справятся с часовым в здании комендатуры и не захватили радиостанцию – теперь Брэфорд и его люди вряд ли могли рассчитывать на помощь с материка.

– А ну шевелись! – вновь приказал Брэфорд. – Играйте, свиньи, эту игру мы должны выиграть во что бы то ни стало!

Охранники переглянулись и, посовещавшись, решили продолжать матч.

Приказы капитана Брэфорда в этом лагере не обсуждались – он всегда был здесь полновластным хозяином.

Заговорщики действовали молниеносно и решительно, чтобы у противника не возникало и попытки сопротивления. Замешательство охраны было полным.

А игра на футбольном поле тем временем уже подходила к концу.

Узники подошли к тому месту, где перед матчем солдаты охраны сложили амуницию и оружие и вооружились…

А тем временем судья дал свисток, и матч закончился.

Футболистов из гарнизонной команды, все еще одетых в спортивные костюмы, заперли в бараке в качестве заложников. Некоторые, то ли опасаясь мести, то ли из-за врожденной трусости, просто скулили от страха – совсем как дети.

В четверть пятого прибыл баркас – к огромному сожалению заключенных, только один – они ожидали, что прибудет как минимум два.

Капитан Брэфорд себя вел на удивление спокойно, хотя время от времени разражался страшными угрозами и проклятиями в адрес «грязных ирландских сволочей, законченных подонков»; такой отборной ругани никому из заключенных давно не приходилось слышать – он был абсолютно уверен, что план беглецов провалится.

Небольшой моторный баркас мог вместить лишь немногих, и в него с трудом втиснулось человек тридцать – практически все, посвященные в план побега. Бежавшие захватили с собой и капитана: он должен был служить заложником на тот случай, если баркас неожиданно будет остановлен кораблями береговой охраны.

Бежать решились не все – в большинстве своем ирландцы, сидевшие тут за причастность к террористическим организациям; подавляющее большинство уголовников посчитало за лучшее остаться – прежде всего потому, что никто из них не верил в успех столь рискованного предприятия.

И потому большая, подавляющая часть заключенных – в том числе и те, кто не участвовал в этом плане, а таких, к слову, было большинство – так и остались в лагере. Но беглецы знали, что шотландские рыбаки, прибывшие из окрестных мест, едва заслышав о том, что пришел баркас, будут предлагать им свой немудреный транспорт. На это беглецы и надеялись – больше ничего не оставалось.

Так оно и случилось…

Рыбаки, увидев, что заключенные вооружены, послушно согласились на все.

Кроме того, беглецы раззадорили их, предложив в качестве вознаграждения поношенную амуницию и разные мелкие вещицы из тех, которые были отобраны у охранников.

Вскоре заключенные поспешно сели в их небольшие утлые суденышки, и отчалили…

Лодки продвигались вперед страшно медленно, как-то жалобно и зловеще поскрипывая. Эти рыбацкие суденышки, грузные и неуклюжие, словно бревна, казалось, вот-вот затонут.

Чтобы не привлекать внимание жителей прибрежных поселков, они отчалили не все сразу, а поодиночке и старались при этом держаться подальше друг от друга. Потом им предстояло пристать к берегу и опять-таки врассыпную пробираться вперед, – конечно, беглецы многим рисковали, прежде всего тем, что их запросто могли переловить поодиночке, но ничего другого им не оставалось.

Ненавистный берег с зыбкими контурами невысоких строений постепенно таял.

Солнце медленно опускалось в залив, но никому из беглецов – и Патрику, в том числе – и в голову не приходило полюбоваться прекрасным закатом – все думали лишь о том, что их ждет впереди.

Утлые рыбачьи суденышки были перегружены заключенными так сильно, что от воды до борта был какой-то дюйм – не больше.

Хозяин лодки – пожилой седоватый рыбак-шотландец с длинной сальной косичкой, торчащей из-под надвинутой на косматые брови огромной войлочной шляпы обеспокоенно воскликнул:

– Того и гляди, начнем тонуть, – он кивком указал на днище, сквозь которое сочилась вода, – не дай Бог, начнется какое-то волнение на море… Тогда сразу же пойдем ко дну.

Но на счастье, море в тот день было удивительно спокойным…

Лодка оседала все глубже, и недавние узники, находясь в крайне нервном напряжении совсем не заметили, как вода уже была по щиколотку…

Патрик первым сообразил, что следует предпринять: он перестал грести, бросил весла на дно лодки и начал быстро раздеваться.

– Двое из нас будут плыть рядом, пока хватит сил, – сказал он, – потом их сменит другая пара. Иначе лодка пойдет ко дну.

– Мудрое решение, – похвалил его Джеймс, тот самый ирландец, который руководил побегом.

Таким образом они и добрались до берега – когда это случилось, была уже глубокая ночь.

Теперь предстояло перейти небольшую горную гряду, и сделать это так, чтобы не попасться в руки полиции – о событиях в лагере уже наверняка было сообщено по всей стране.

Правда, беглецы надеялись, что если это и случится, то не так скоро, во всяком случае, не раньше, чем часов через пять – перед отплытием единственная рация, находившаяся в лагере, была уничтожена, и так, что вряд ли ее можно было восстановить, а других судов поблизости не было – следующий баркас с материка должен был причалить не ранее восьми часов утра следующего дня.