Железный пират - [9]

— А я того мнения, сэр, что ваше мнение не стоит выеденного яйца. Мои люди тут ни при чем! Научите меня, как заставить идти судно, когда нет ни на грош ветра, и тогда говорите! — сердито огрызнулся капитан и ушел завтракать, оставив нас с Дэном, старшим вахтенным матросом.

Дэн был старый и опытный моряк, и мы во всех своих затруднениях постоянно обращались к нему.

— Что вы скажете, Дэн, будет ветер? — спросил я, но матрос только пожал плечами.

— Ах, Дэн, как бы я хотела, чтобы налетел шквал! — молящим голосом произнесла Мэри.

— Э-э, мисс, и мы того желаем, но не можем родить ветра. Откуда его взять, когда его нет? Я бы для вас рад был хоть ураган встретить, да что поделаешь?

Не дождавшись ничего утешительного, мы спустились в каюту, где нас ожидал завтрак, и с ожесточением набросились на него. Здесь, в уютной каюте своей яхты, под влиянием общего невеселого настроения, у меня невольно мелькнула мысль: долго ли еще эта яхта будет моей, и как я примирюсь с этой утратой, если мне придется расстаться с нею, когда последние мои деньги будут израсходованы? Но я тотчас же поспешил отогнать эти мысли, чтобы думать только о том, как бы нагнать «La France».

Однако проходил час за часом, жара и духота в каютах становились нестерпимыми, на палубе нещадно жгло солнце, море было гладко, как зеркало, как стоячий пруд. Наконец, когда пробило шесть склянок, на горизонте, в южной его части, появилось темное облако, и десятки рук с радостью указали на него. Спустя час пошел дождь, затем вдруг налетел шквал. Дальше к югу небо было черно, как чернила, но все мы ликовали, и когда «Сельзис», подхваченная ветром, помчалась вперед, как гончая, спущенная с поводка, все радовались, как дети. В продолжение часа дул сильный ветер, и мы за это время сделали не менее одиннадцати узлов. Да и после этого ветер был свежий, так что даже Безмолвный Шкипер смягчился и как будто повеселел. Под вечер и с наступлением ночи ветер стал еще больше свежеть, так что, когда мы часов около восьми вышли наверх, «Сельзис» неслась на полных парусах, с такой быстротой рассекая вздымавшиеся волны, что непривычному человеку трудно было устоять на палубе.

— Яхта по левому борту! — крикнул Дэн, едва мы только вышли наверх.

— Какая? — послышался взволнованный голос со всех сторон.

— «La France»! — ответил Дэн, и едва он успел произнести это слово, как раздался громовой голос капитана:

— Держи курс на яхту!

Еще несколько минут, и мы стали нагонять американскую яхту. Слово «La France» теперь уже ясно читалось всеми; мы не спускали глаз с этого громадного катера, каким было, в сущности, это судно. Нас удивило только то обстоятельство, что она шла как будто не в Плимут, а направлялась к ближайшему берегу, но вскоре мы убедились, что не это одно могло казаться странным. Так, сделав несколько саженей в направлении берега, «La France» вдруг развернулась против ветра, и все увидели, что паруса часть порваны, частью сорваны, а все судно представляло собой какую-то странную и страшную картину.

Действительно, нигде не было видно ни одного человека. Наши люди удивлялись:

— Да что они там, моря никогда не видели?! Ведь любой парнишка лучше бы управился с судном, чем эти ротозеи там! — ругался Дэн, тщетно надрывая горло и стараясь подсказать экипажу «La France», что им следует делать, несмотря на то, что мы находились еще в доброй четверти мили от нее.

— Ах, висельники! Да какие это матросы, — возмущался он, — видали ли вы когда-либо что-нибудь подобное?

Капитан не проронил ни слова.

— Ведь там, на судне, нет живой души! — вдруг воскликнул Дэн.

Капитан Йорк утвердительно кивнул головой. Подойдя к нему, я спросил:

— Как вы думаете, капитан, что это значит? Действительно ли яхта предоставлена самой себе и весь экипаж ее скрылся, или же они только прячутся от нас?

— Ром! — произнес он в ответ, и ничего больше я от него не добился.

— Он самый, и не мало его было выпито, за это я готов поручиться, — подтвердил Дэн.

— Капитан, прикажите спустить шлюпку, — проговорил я, — я отправляюсь на это судно.

Но он только отрицательно покачал головой, затем, наклонясь к самому моему уху, прошептал:

— Держите свои пистолеты наготове и смотрите, ни слова людям. Я буду идти следом за американкой!

Это был, конечно, разумный совет. Между тем ветер все крепчал, становилось темно; яхта болталась из стороны в сторону, как ореховая скорлупа на воде. Я предложил Мэри спуститься в каюту, но она, угадав, что нам грозит какая-то опасность, наотрез отказалась последовать моему совету. Родрик тоже, вопреки своему обыкновению, не спал, а пристально смотрел на американскую яхту.

— Родрик, — окликнул я его, — ты знаешь, что Холль отплыл на этой яхте, и я страшно встревожен. Я дал ему слово помогать, чем смогу, но тебе нет надобности делать что-либо подобное.

— Нет надобности? Баа... да что ж ты думаешь, что ты отправишься, а я... Погоди, я притащу свой плащ, а Мэри постережет нас. Ты ведь ничего не боишься, Крыса?

Он звал сестру Крысой, так как это было единственное, чего она боялась. Мэри погрозила ему пальчиком. Он кивнул ей в ответ и пошел вниз, я последовал за ним. Захватив свой револьвер и непромокаемый плащ, я вернулся наверх и вдруг почувствовал, что «Сельзис» тронулась вперед, хотя ни малейшего света не было видно на том месте, где должна была находиться «La France».