Железный марш - [16]

Насладившись божественным напитком, Игорь Николаевич вновь озабоченно сдвинул брови и, помолчав немного, перешел к делу. И хоть Сергею он доверял полностью, сам факт того, что не родной человек был до мельчайших деталей посвящен в его семейные тайны, действовал сейчас на Широкова удручающе.

— Ну что там у вас с Катькой за love story? — неохотно спросил он.

Невозмутимо глядя шефу в глаза, как человек, которому нечего скрывать, Сергей с мягкой усмешкой ответил:

— Это у нее love. А у нас с вами только story. Вернее, problems…

И снова прозвучавшее в его голосе сочувствие подействовало на Игоря Николаевича успокаивающе. Похоже, этот парень недаром получает у него деньги.

Налив себе еще одну стопку коньяка, Широков залпом опрокинул ее, крякнул от удовольствия и, поморщившись, сделал рукою пренебрежительный жест.

— Ладно, валяй, что ли, рассказывай. Какой такой, на хрен, ультиматум? И вообще, чего она там вчера учудила?..

Игорь Николаевич по опыту знал, что чудить Катька была большая мастерица. С тех пор как он вместе с молодой женой и маленьким сынишкой перебрался на постоянное жительство в новую загородную резиденцию, дочь осталась в огромной московской квартире одна и откровенно творила что хотела. Сколько ни пытался он собрать под одной крышей всю семью, сколько ни орал на Катьку, угрожая больше никогда не давать ей денег, — дочь наотрез отказывалась жить бок о бок с ненавистной мачехой, которая, необходимо признаться, была лишь немногим старше ее и отвечала падчерице взаимностью. Однако эта стойкая неприязнь совершенно не распространялась на маленького братишку, которого Катька искренне и нежно любила.

В отсутствие хозяина в его московской квартире едва ли не ежедневно собиралась целая орда всевозможных тинэйджеров обоего пола, с которыми Катька и устраивала свои разнообразные чудачества. Одно хорошо: всякого рода уличную шпану она в свою компанию не допускала. Как и подобает дочери солидного человека, водилась Катька исключительно с равными. Такими же избалованными и эгоистичными бездельниками, которые понятия не имеют, каким адским трудом их «отсталые предки» наживают свои баснословные денежки, зато с легкостью невероятной умеют эти дармовые денежки тратить.

До поры до времени Игорь Николаевич поневоле смотрел на Катькины чудачества сквозь пальцы. Подумаешь, разгрохали какую-нибудь редкую антикварную вещь или безнадежно испортили мебельный гарнитур за полсотни тысяч баксов! Не беда — новые купим. Лишь бы, как говорится, до худшего не дошло. Разнузданной групповухи, например, или, упаси Бог, наркотиков… Следить за этим было поручено Сергею. И тот, надо отдать ему должное, неплохо справлялся со своими обязанностями.

Как ни странно, Сергей был наверное единственным человеком, который имел на Катьку определенное влияние и при необходимости мог с ней справиться. Сам Игорь Николаевич давно опустил руки перед дочерью. Ему ничего не стоило намертво прижать к стенке обнаглевшего должника или хитрожопого конкурента, договориться с высокопоставленными чиновниками или самыми крутыми мафиози, а то и просто распорядиться спровадить кого-нибудь на тот свет. Но перед Катькой Широков был бессилен. Ничего не поделаешь — сказывалась отцовская любовь. Кроме того, он испытывал смутное чувство вины перед дочерью. И в конце концов Игорь Николаевич просто махнул рукой на ее забавы.

По словам Сергея, выходила следующая картина: минувшим вечером, после разминки на теннисных кортах, Катька, по обыкновению, привела в дом банду своих беззаботных подружек. А поскольку неотвратимо приближался долгожданный день окончания школы, девчонки решили заранее отметить это радостное событие. Набрали шампанского и основательно надрались. Но выхлестать все так и не сумели, как ни старались. Потом принялись обливать друг друга шипучей пеной. Одним словом, снова загадили всю квартиру, а напоследок хорошенько окатили с балкона кого-то из прохожих. Сергею даже пришлось разбираться с милицией.

— Ну стерва, мать твою… — качая головой, прошипел Игорь Николаевич.

Однако самое интересное, как говорится, еще только начиналось.

— В общем, доконали они меня, — продолжал Сергей. — Совсем с катушек полетели. Все норовили стриптиз-шоу мне устроить. Еле спровадил эту компанию… Вернулся в дом. Слышу — в ванной как будто вода хлещет. Постучал. Спрашиваю: «Катя, ты в порядке?»

— А она что? — насторожился Игорь Николаевич.

— Сначала не отзывалась. Потом слышу — вроде стонет. Я ей: «Катя, что случилось?!» Промычала что-то, не разберешь. Затем вдруг: «Минин, помоги, мне плохо…» А сама изнутри закрылась. Вы уж извините, но пришлось дверь вышибать…

— Да хрен с ней, с дверью! — нетерпеливо отмахнулся Широков. — Дальше-то что было?!

— Поначалу ничего особенного. Вошел. Смотрю — она в обнимку с бутылкой в ванне плавает. А сама уже почти отключилась. Еще немного — и начала бы пузыри пускать. Ванна-то огромная…

Ванна в московской квартире Широкова действительно была что надо: роскошная мраморная «джакузи» с гидромассажем и позолоченными кранами. При желании в такой запросто можно было искупать слона. А уж утопиться по пьянке — вообще плевое дело.