Железный марш - [15]

Мало того что она выросла с характером. Мало того что открыто презирала его новую жену. Мало того что тратила напропалую отцовские деньги. Главная проблема заключалась в другом: Катьке было уже шестнадцать, и в ней неизбежно начинала просыпаться женщина…

Впервые Игорь Николаевич задумался об этом всерьез, когда Катькин персональный охранник, молодой и элегантный красавец, похожий на рекламного плейбоя, с некоторой долей растерянности сообщил, что хозяйская дочь без всякого стеснения вдруг призналась ему в любви и недвусмысленно попыталась завалить парня в постель.

На первый взгляд ничего удивительного в этом не было. Природа-матушка настойчиво требовала своего, что в таком возрасте совершенно естественно. И с каждым днем требовала все настойчивее и настойчивее. К слову сказать, все Катькины подружки, за ничтожным исключением, уже имели весьма обширный сексуальный опыт. Сама же она (это Игорь Николаевич доподлинно выяснил у семейного врача) по-прежнему оставалась девственницей — явление почти невероятное среди современной молодежи!

По характеру Катька несомненно пошла в мать. Покойная Наташа аж до самой свадьбы хранила себя в неприкосновенности. Обе они были из той вырождающейся породы женщин, для которых любовь — это нечто святое, а не просто банальная случка с первым встречным. Такие порой хоть всю жизнь готовы ждать своего любимого и единственного, а если влюбляются, то всерьез и надолго. И пусть себе влюбляются. Но не в собственного же охранника!

В тот раз заявление Сергея изрядно озадачило Игоря Николаевича. Нанимая парня на работу, он и не предполагал, что все может обернуться таким образом. А между тем он просто обязан был это предвидеть, если бы хоть немного задумывался о судьбе дочери. Необходимо было что-то предпринять. Если так пойдет дальше, придется либо расставаться с Сергеем, чего ему делать не хотелось, поскольку парень был отличным профессионалом и Широков ему доверял, либо сделать его своим родственником, что, в свою очередь, совершенно не входило в планы Игоря Николаевича. Катька должна была вот-вот закончить школу. Затем он намеревался отправить ее в Сорбонну или в Оксфорд. Что же касается замужества, то Игорь Николаевич полагал, что с этим не следует спешить, ибо подходящая кандидатура со временем непременно найдется.

В результате Игорь Николаевич посоветовал Сергею не придавать заявлению дочери никакого значения. Подобных разговоров с ней по возможности избегать. И вообще, стараться воспринимать ее как девчонку. Только с сиськами. Ну а если соплячка попытается снова ввести его в соблазн — немедленно сообщить хозяину… Он знал, что на Сергея можно положиться.

Новый Арбат

Офис компании «Рострейдинг»

Он вошел без стука, пользуясь той особой привилегией, которую Игорь Николаевич допускал только для своих личных телохранителей и особо доверенных лиц. Как всегда одетый с иголочки — в строгий и элегантный костюм, который безупречно сидел на его столь же безупречной фигуре, спокойный и уверенный, с неизменно сосредоточенным выражением на красивом и мужественном лице, словно сошедшем со страниц модного журнала. Сергей служил в охране уже больше года и давно успел примелькаться. Но в эти минуты, оторвавшись от дел, Игорь Николаевич взглянул на него как бы впервые и невольно отметил, что парень и впрямь был чертовски привлекателен. В такого запросто могла бы влюбиться любая женщина, а тем более шестнадцатилетняя дуреха.

— Проходи, садись… — мрачно произнес Игорь Николаевич и, развалившись в огромном кожаном кресле, со вздохом закурил очередную голландскую сигару.

Сергей невозмутимо уселся напротив. Как и положено настоящему профессионалу, двигался он легко и бесшумно, словно кошка. Но в каждом его неторопливом движении угадывалась скрытая вулканическая сила леопарда. Пристально взглянув на бледное лицо шефа, Сергей негромко, с мягким упреком, произнес:

— Курите много, Игорь Николаевич. Совсем сердце не бережете…

— Какое там, к черту, сердце! — с напускным пренебрежением отмахнулся Широков. Но искреннее сочувствие к нему, прозвучавшее в голосе охранника, тронуло его за живое. Помимо всего прочего, Сергей был отличным психологом и легко находил в каждом человеке ту особую чувствительную струнку, которая отзывается непосредственно в душе и разом уничтожает все барьеры.

— Коньячку хочешь? — уже по-свойски спросил Игорь Николаевич.

Сергей неопределенно пожал плечами.

— Вы же знаете. Я на службе не пью…

— Да ладно тебе! — скривился Широков. — Ломаешься тут, как кисейная барышня… — И мигом извлек из ящика огромного письменного стола початую бутылку сказочно дорогого французского коньяка, а заодно пару изящных позолоченных стопочек. Когда Игорь Николаевич начинал понемногу от работы ошалевать или бывал сильно не в духе, его неизменно спасало лишь это проверенное лекарство. — Давай, что ли, дерябнем по маленькой…

Коньяк был превосходный. С настолько изысканным и тонким ароматом, что его просто грешно было закусывать. Эту бутылку Широков держал специально для себя, но в исключительных случаях мог и угостить хорошего человека.