Железный канцлер - [7]

В голосе ее слышались истерические нотки.

– Ну, пожалуйста, Этель…

– Что пожалуйста? Пожалуйста, молчи? Пожалуйста, сохраняй спокойствие?

Сэм, мы же в тюрьме!

– Я знаю. Но не надо повышать голос.

– Может, если я буду кричать, кто-нибудь услышит и придет на помощь, сказала она уже спокойнее.

– До соседнего дома четыреста футов, дорогая. И за семь лет, что мы здесь прожили, нас только дважды навещали соседи. Мы заплатили так дорого именно за уединение, а теперь за это расплачиваемся еще более дорогой ценой. Но, пожалуйста, держи себя в руках, Этель.

– Не беспокойся, мам, я что-нибудь придумаю, – попытался успокоить ее Джой.

Размазывая по щекам косметику, в углу комнаты всхлипывала Мира.

Кармайкл вдруг испытал что-то вроде приступа клаустрофобии. Дом был большой, три этажа и двенадцать комнат, но это было замкнутое пространство…

– Ленч подан, – громогласно объявил робостюард.

«Все это становится невыносимым», – подумал Кармайкл, выводя семью в гостиную, где их снова ждали скудные порции пищи.

– Ты должен что-нибудь сделать, Сэм! – потребовала Этель на третий день их заточения.

– Должен? – В раздражении взглянул на нее Кармайкл. – И что же именно я должен сделать?

– Папа, не надо выходить из себя, – сказала Мира.

Он резко обернулся.

– Перестаньте указывать мне, что я должен делать и чего не должен!

– Она не нарочно, дорогой. Мы все немного взвинчены… И не удивительно: мы заперты тут…

– Сам знаю. Как бараны в загоне, – закончил Кармайкл язвительно. – С той разницей, что нас не кормят на убой, а держат на голодном пайке якобы для нашего же блага!

Выговорившись, Кармайкл задумался. Тост и черный кофе, помидоры и латук, сырой бифштекс и горошек – Бисмарк, похоже, зациклился на одном и том же меню.

Но что можно сделать?

Связь с окружающим миром невозможна. Робот воздвиг в подвале бастион, откуда сам поддерживал обычный для семейства Кармайклов необходимый минимум контактов с остальным человечеством. В целом они были всем обеспечены. Силовое поле Бисмарка гарантировало от любой попытки отключить внешнюю защиту, проникнуть на кухню и в подвал или даже открыть бар.

Бисмарк безукоризненно исполнял взятые им на себя обязанности, так что четверо Кармайклов быстро приближались к состоянию истощения.

– Сэм?

– В чем дело, Этель? – устало спросил Кармайкл, поднимая голову.

– У Миры есть идея. Расскажи ему, Мира.

– Наверно, ничего не получится…

– Расскажи!

– Э-э-э… Пап, а если попытаться отключить Бисмарка?

– Если как-нибудь отвлечь его внимание, то ты или Джой сможете снова открыть его и…

– Нет, – отрезал Кармайкл. – В этой штуке семь футов роста, и весит Бисмарк не меньше трехсот фунтов. Если ты думаешь, я собираюсь бороться с…

– Мы можем заставить Клайда, – предложила Этель.

Кармайкл затряс головой.

– Это будет ужасно.

– Пап, но это наша последняя надежда, – сказал Джой.

– И ты туда же?

Кармайкл глубоко вздохнул, ощущая на себе укоризненные взгляды обеих женщин, и понял, что ему придется сделать эту попытку. Решившись, он поднялся и сказал:

– Ладно. Клайд, позови Бисмарка. Джой, я повисну у него на руках, а ты попробуй открыть панель управления. Выдергивай все, что сможешь.

– Только осторожнее, – предупредила Этель. – Если он взорвется…

– Если он взорвется, мы наконец от него освободимся! – ответил Кармайкл раздраженно и повернулся к появившемуся на пороге гостиной широкоплечему робостюарду.

– Могу я быть чем-то полезен, сэр?

– Можешь, – сказал Кармайкл. – У нас тут возник маленький спор, и мы хотели бы узнать твое мнение относительно дефанизации пузлистана и…

Джой, открывай!!!

Кармайкл вцепился в руки робота, стараясь удержать их и не отлететь самому в другой конец комнаты, а сын тем временем лихорадочно хватался за рычажок, открывающий доступ к внутренностям электронного слуги. Каждую секунду ожидая возмездия, Кармайкл с удивлением почувствовал, как соскальзывают пальцы, хотя он пытался удержаться изо всех сил.

– Бесполезно, пап. Я… Он…

И тут Кармайкл обнаружил, что висит в четырех футах от пола. Этель и Мира отчаянно закричали, а Клайд издал свое обычное: «Право, осторожнее, сэр».

Бисмарк отнес отца с сыном через комнату и осторожно посадил на диван, потом сделал шаг назад.

– Подобные действия опасны, – укоризненно произнес он. – Я могу нечаянно нанести вам увечье. Пожалуйста, старайтесь в будущем их избегать.

Кармайкл задумчиво посмотрел на сына.

– У тебя было то же самое?

– Да, – кивнул Джой. – Я не мог даже прикоснуться к нему. Впрочем, тут все логично. Он создал это чертово поле и вокруг себя!

Кармайкл застонал, не поднимая взгляда на жену и детей. Теперь Бисмарка невозможно даже застать врасплох. У Сэма возникло чувство, что он осужден на пожизненный срок, но пребывание в заключении надолго не затянется…

Через шесть дней после начала блокады Сэм Кармайкл поднялся в ванную комнату на втором этаже и взглянул в зеркало на свои обвисшие щеки. Потом взобрался на весы.

Стрелка остановилась на 180 фунтах.

Менее чем за две недели он потерял 12 фунтов и скоро вообще превратился в дрожащую развалину.

Пока он глядел на качающуюся стрелку весов, у него возникла мысль, тут же вызвавшая внезапную бурю восторга. Он бросился вниз. Этель упрямо вышивала что-то, сидя в гостиной. Джой и Мира с мрачной обреченностью играли в карты, до предела надоевшие им за шесть полных дней сражений в кункен и бридж.