Железный Грааль - [23]

Войско в сорок два человека выстроилось по берегам ручья: тридцать мужчин и юношей, двенадцать крепких угрюмых женщин, все опираются на высокие овальные щиты, порой совсем новые, без украшений. Я стоял в общем ряду, сжимая ореховый посох, вырезанный мне в подарок Глашатаем Прошлого. Мы хором пели и скандировали, пока первые лучи солнца не прорезали стену леса на востоке.

Встречая долгожданное солнце, Киммен шагнул к ручью, опустил наземь свой щит и омыл его, плеснув пригоршню воды на серебряного оленя. Он повторил это три раза, а четвертую горсть выплеснул себе на правую руку – руку меча. За ним омыл свой щит Мунремур. Бронзовая фигура волка на его щите блеснула под струей, и глаза его словно вспыхнули живым светом.

Один за другим, в молчании, воины омывали щиты, таким образом в последний раз мысленно обращаясь к жизни – здесь ли или в Царстве Теней Героев. Когда же этот тщательно исполняемый обряд был завершен, все потянулись обратно, чтобы вооружиться для боя.

Каждый из них помнил, что, погибнув, мгновенно отправится в страну, духи которой, их собственные предки, были ныне их врагами.

После гибели Горгодумна вождем отряда стал Киммен, переживший двадцать четыре сражения, угнавший триста одиннадцать голов скота и повергнувший семерых героев без пролития крови. Он не просил звания вождя, но, как видно, женщины-старейшины, в особенности Заботница, обсудили достоинства каждого воина и сделали единственно возможный выбор.

Киммен был достаточно рассудителен, чтобы поставить Кимона по правую руку от себя, и достаточно благоразумен, чтобы понимать: по левую руку должен встать искусный боец. Он выбрал Катах, наставницу воинов. В Греции или в Иллирии такое решение вызвало бы мятеж. В пользу этих диких, затерянных в глуши кельтов скажу, что они безропотно приняли решение Киммена – и хорошо сделали: она одна стоила троих мужчин.

Щиты были омыты, затем все воинское снаряжение сложили в две повозки. Военный отряд молча двинулся из долины, начиная двухдневное путешествие к священной роще и Громовому холму.

Мы шли по древней земле, и места, по которым мы проходили, носили имена, данные им еще предками. Выйдя из долины, перешли перевал Молочных братьев, к югу от холма Подающей Знак, куда дважды в жизни приходили женщины-старейшины, чтобы открылись глаза их души. Вдоль мелкой речушки мы вышли в долину Лунного Оборота, где раз в девятнадцать лет псы и зайцы оборачиваются людьми. Затем по равнине, названной Грохот Колесницы, где два героя одиннадцать лет бились и, не в силах одолеть друг друга, умерли. Направляя навстречу противнику грохочущие плетеные повозки, мы вышли к Нантосвельте, принесли реке кровавую жертву и снова повернули на восток, чтобы в сумерках скрыться в священной роще.

Здесь мы раскинули лагерь, дали отдых усталым животным и искупались в прохладной речной воде. За ночь собрали колесницы и скрыли их под ветвями вечнозеленых деревьев и гибкими лапами тиса. Выбрали возничих, и мне выпало стать одним из них. Мое новообретенное умение прыгать через колесницу убедило Киммена, что мне по силам совладать с парой коней и крутыми поворотами.

Мне полегчало, когда Дренда, отличный копейщик, согласился ехать на моей колеснице. Он знал, что попадет в руки недоучки, но счел, что меня все-таки хватит на то, чтобы довезти его до места, дать время спрыгнуть и вступить в битву, а самому отъехать и ждать в сторонке, пока он меня позовет.

– Тоже важное дело, – заверил он меня и добавил с ухмылкой: – Только будь добр, не вскакивай на дышло на всем скаку!

Я охотно обещал исполнить его просьбу.

Думаю, они просто не желали допускать меня до сражения, считая, что как боец я недорого стою, а в других отношениях слишком ценен.

Разместив колесницы и воинов, мы приготовились к битве.

Киммен вооружился первым. Он снял с железного шлема султан из волчьего хвоста и заменил его пучком перьев цапли, обычным в этой части земель гипербореев.

Тяжелые доспехи из бычьей шкуры он надел поверх льняной рубахи, чтобы не натереть кожу до кости. Шкура в четыре слоя прикрывала ему плечи и грудь, а на спине спускалась до поясницы. Закаленным во льду железным клинкам северян нужно было двадцать ударов, чтобы рассечь такую броню. Живот защищал широкий бронзовый пояс, горло – тонкая полоска железа вокруг шеи, а поверх полосатых красно-синих штанов спускался длинный передник из мягкой оленьей кожи. Серые козловые сапоги и поручи из черненой конской кожи завершали одеяние. Киммен откинул плащ за спину и прошелся перед нами с уверенным видом, призывая либо отбить крепость, либо заслужить честь беседовать с отцами и матерями в Ином Мире.

Он был блестящ и могуч. Утренний свет блестел на рыжих волосах и рыжих усах, отражался от пяти отогнутых в разные стороны наконечников его кайбулга – тяжелого копья, способного выпотрошить врага одним ударом.

Все сняли султаны-тотемы с боевых шлемов и прикрепили их к знаменам: кабан-секач, волки, соколы и коршуны, прыгающая форель, лисицы, выдры, совы, псы удачи… Знамен было едва ли не больше, чем людей. Шлемы украшали теперь настоящие или бронзовые перья – знак того, что воин готов, получив один из семи смертельных ударов, птицей улететь к предкам.