Железный герцог - [2]

— Думаешь, Эли справится? Он еще так мал…

— Я думаю, что людям приятнее видеть у живого алтаря здорового мальчика, чем меня. Эли — такой же наследник Сферы огня, как и я, и он знает, что делать.

Женщина снова вздохнула, но Эльрик серьезно посмотрел на мать и произнес:

— Не бойся, мама, я сделаю все так, как надо.

В этот момент взревели трубы, а вооруженные мушкетами солдаты, выстроившись в две шеренги от помоста до дерева, замерли по стойке «смирно».

Эльрик уверенно спустился по застеленным ковровой дорожкой ступеням и зашагал к живому алтарю. Дойдя до края газона, окружающего яблоню, он на миг остановился. Кто-то из жрецов подал ему широкую золотую чашу. Мальчик поднял вверх левую руку — на большом пальце сверкнул крупный рубин. Эльрик прикоснулся кольцом к поверхности воды в чаше, и над той, словно в струях фонтана, заиграли радуги. Мальчик ступил на газон, подошел к дереву и вылил воду под корни. После этого он опустился на колени и замер, склонив голову. Жрецы в праздничных облачениях и многие из людей на площади принялись молиться.

И вот время словно рванулось галопом. За несколько мгновений бутоны на яблоне набухли, лопнули, распустились лепестки, и дерево из ярко-зеленого стало бледно-розовым. Это чудо происходило каждый год, но все равно толпа на площади взорвалась радостными криками. Словно вторя людским голосам, в форте на холме прогремели пушки, солдаты салютовали расцветающему дереву из мушкетов, а из соседних дворов в небо взмыли сотни голубей.

После обряда жертвоприношения веселье охватило весь город. Ведь распустившаяся до срока яблоня была знаком особой милости Матери всего сущего. И на этом чудеса не прекращались. Случалось, после праздника погода портилась, по ночам подмораживало, даже снег порой выпадал. Но не было такого, чтобы цветы на живом алтаре побило холодами…

Вечером в губернаторском дворце по случаю праздника давался традиционный весенний бал. На него приглашали крупных землевладельцев, хозяев шахт и рудников. Ведь, как бы ни почитали в Море Эйван Животворящую, главное богатство провинции — не скудные поля и не овечьи отары, а то, что скрывается под землей. Медь и железо, самоцветы и каменный уголь — все то, что позволило в последние годы называть долины земли Мор «кузницей Келенора».

Но откуда бы ни бралось богатство, оно было. Поэтому нарядам прибывающих на бал дам могли позавидовать и столичные модницы. Широченные юбки, фижмы, расшитые драгоценностями корсеты, высокие прически, украшенные живыми цветами. На их фоне кавалеры, одетые в традиционные длиннополые камзолы, казались старомодными. Но тут несколько дюжин мужских портных, перебравшихся в Ааре из более теплых земель, до сих пор ничего не могли поделать. Морцы слишком гордятся традициями, чтобы позволять себе щеголять, как столичная молодежь, в кургузых куртках и узких панталонах.

По той же традиции у входа в бальную залу гостей встречал герой дня — юный Эльрик Мор. Мальчишке быстро надоело раскланиваться с каждым из входящих. Он с нетерпением ждал, когда начнутся танцы, и можно будет удрать в детскую. Однако леди Нивия, стоящая за спиной сына, испытывала истинное наслаждение, видя, как Эльрик умело приветствует взрослых вельмож.

Альберт, впервые за восемь лет избавленный от официальных обязанностей хозяина бала, несколько раз обошел зал, раскланиваясь со знакомыми, и подошел к жене:

— Думаю, малыша можно уже отпустить — почти все приглашенные в сборе.

Леди Нивия кивнула:

— Иди, Эльрик, вам и вашим гостям в детской накрыли праздничный стол.

— Опять приехали эти глупые кокетки из Пантер? — скривился Эльрик, но, подумав об угощении, чмокнул мать в подставленную щеку и через две ступеньки поскакал на третий этаж.

— Вот попрыгунчик, — рассмеялась леди Нивия.

— Да, мне уже так не попрыгать, — вздохнул Альберт.

— Ну что ты, Ал, — герцогиня ласково погладила мужа по плечу. — Для меня ты — лучше всех. Я никогда не жалела, что десять лет назад выбрала тебя, а не кого-то из столичных бездельников.

— Помню, — усмехнулся Альберт. — Одно время я ревновал тебя ко всему миру. Особенно к этому посольскому из Утора. Помнишь? Кажется, его звали лорд Антери.

— Как не помнить? — рассмеялась леди. — Он бесил меня своей настойчивостью. Почему некоторые мужчины думают, что если Светлая Богиня наградила их смазливой мордашкой, а предки — громким именем, то все женщины просто обязаны кидаться им на шею?

Воспоминания супругов прервало появление еще одного гостя. Увидев пожилого мужчину в темном камзоле, Альберт помрачнел. Глава клана Пантер, владеющего землями на северо-запад от Ааре, Илсир Вьот должен быть в городе еще до начала праздника, но к Вознесению даров приехала только его супруга с дочерьми. Отсутствие лорда Илсира тревожило губернатора весь день.

Леди Нивия вежливо поклонилась и торопливо проговорила:

— Простите, господа, но мне все же нужно идти к гостям.

— Умная у тебя жена, Ал, — усмехнулся лорд Илсир.

— Не жалуюсь, — кивнул в ответ хозяин дома. — Но я ждал тебя еще утром. Где ты был?

— На заводе. Знаешь, что творится на севере, в Уторе?

— Знаю. Тревожно.

— Не просто тревожно. Кажется, пора, как полсотни лет назад, уходить в горы.