Железный герцог - [23]
План на битву хорош до тех пор, пока она не началась. Английское правительство очень скоро убедится в справедливости этой истины. Военный министр лорд Каслри дает подробные инструкции генерал-лейтенанту Артуру Уэлсли (новое звание он получил как раз в 1808-м).
Убедить «испанский и португальский народы в том, что, посылая войска на полуостров, Его Величество не имеет никаких иных намерений, кроме бескорыстной помощи».
Если испанцы окажутся несговорчивыми и неискренними, «сосредоточить усилия на том, чтобы изгнать врага из Португалии и сделать здешнее восстание похожим на испанское».
Дружеский совет: «Сообщать именно такую информацию, которая заставит министров… предпринять меры для наиболее эффективного обеспечения армии».
Каслри знал, о чем говорил. Мы в этом тоже скоро убедимся.
А рекомендации министра позволяют нам сделать очень простой вывод. Генерал Уэлсли отправлялся на Пиренеи с перспективами, которые обычно называют туманными. Война на полуострове сделает Артура Уэлсли знаменитым, но что он имел на старте?
Больших армий ему никто не обещал, толкового снабжения не гарантировал. Союзники ненадежные, задачи расплывчатые. Даже его кандидатуру одобряли далеко не все. Особое недовольство она вызвала в высших офицерских кругах. Да кто он такой? Отличился в Индии? Ну, мы-то знаем благодаря кому. В общем, старая песня…
Понимал ли он, что в случае провала на его карьере будет поставлен крест? Понимал. Но чтобы мы понимали, кто такой Веллингтон, я сошлюсь на эпизод, который имел место буквально накануне его отъезда на Пиренеи.
Небольшой прощальный обед у друга генерала Уэлсли, Дж. Крокера. Всё – со слов самого Крокера.
«Мы остались одни, и он (Уэлсли. – М.К.) погрузился в молчание. Он молчал так долго, что в конце концов я не выдержал и спросил, о чем он думает. “Что ж, по правде говоря, я думаю о французах, с которыми мне предстоит сразиться. Я не видел их со времен кампании во Фландрии. Они и тогда были прекрасными солдатами, а годы побед при Бонапарте наверняка сделали их ещё лучше. Видимо, наряду со всем прочим, у французов есть новая стратегия, которая позволяет им превосходить все европейские армии. Есть над чем задуматься…
И тем не менее мой жребий брошен. Они могут побить меня, но в искусстве маневра я им не уступлю. Во-первых, потому что я их не боюсь так, как боялись их другие. Во-вторых, если то, что я знаю об их манере боя, правда, то против стойких частей она не сработает. У меня есть сильное подозрение, что все континентальные армии были наполовину разбиты ещё до начала сражения. Меня, во всяком случае, им не удастся запугать заранее”».
Глава четвертая
«Британия больна Синтрой!»
Высаживавшихся 1 августа 1808 в бухте реки Мондегу английских солдат португальцы встречали как героев. «Прелести» местного климата британцы почувствовали на себе сразу. Стояла ужасная жара, потом внезапно начался проливной дождь, задул сильный ветер, переворачивавший лодки. В пиренейской войне появились первые жертвы – и не в бою.
Однако энтузиазм – неподдельный, крики «да здравствуют англичане!» – радостные. 2 августа генерал Уэлсли издает прокламацию.
«Настал час спасти вашу страну и восстановить вашего законного монарха. Английские солдаты… сделают это с чувством дружбы, доверия и чести».
Всё хорошо? Не совсем. Чудес не бывает, и старые болезни британской армии дают о себе знать. Вы не забыли про герцога Йоркского? Он пока ещё не вернулся на пост главнокомандующего, но возглавляет мощное лобби так называемых конногвардейцев. Старых генералов, главная задача которых – сохранить свое влияние в армии.
Понятно, что выскочки вроде Артура Уэлсли им не очень нравились. И стараниями герцога Йоркского к генералу «прикрепили» двух конногвардейцев, Хью Далримпля (59 лет) и Гарри Баррарда (53 года). Оба – генерал-лейтенанты, но получили звание раньше Уэлсли и, по существовавшим правилам, автоматически становились выше. Формально главнокомандующим теперь становился Далримпл.
Скрывать свое разочарование Артур Уэлсли не стал и в письме брату Генри отметил: «Не знаю, что в этой ситуации правительство собирается делать со мной». Однако субординация – вещь для генерала святая. Он подчинился приказу и быстро обнаружил, что руководить армией «старики» не собираются. Легендарный генерал Джон Мур впоследствии скажет о Далримпле, что тот «никогда ни на что не мог решиться». Фактически командовал армией всё же Артур Уэлсли.
У него был план. В тех условиях – абсолютно разумный. Двигаться вдоль побережья, получать всё необходимое прямо с кораблей, не оставляя солдат для охраны армейских магазинов. Ждать подкрепления. Постараться нанести удар на позиции, максимально близкой к Лиссабону.
Из плана ясно, что он собирался реагировать на действия самих французов, располагал незначительными силами и не мог рисковать без особой на то необходимости. Принципиально важной для англичан становилась скорость перемещения. Скорость давала им свободу. Относительную, но всё же. Отмечу, что примерно так Веллингтон будет действовать на протяжении всей войны. Мы ещё поговорим подробно о том, почему
Ватерлоо… Последняя битва Наполеона, самое знаменитое в мировой истории сражение. Двести лет прошло, а историки до сих пор спорят обо всем, кроме результата. Оправдывают одних, безжалостно критикуют других. Иначе, наверное, и быть не может, ведь Ватерлоо – это «битва ошибок». Вся кампания 1815 года уместилась в четыре дня, а промахов и ошибок на счету всех ее главных участников хватило бы на несколько войн. Почему так произошло? Не будем строго судить «людей Ватерлоо», просто попытаемся их понять…
В год Полтавской победы России (1709) король Датский Фредерик IV отправил к Петру I в качестве своего посланника морского командора Датской службы Юста Юля. Отважный моряк, умный дипломат, вице-адмирал Юст Юль оставил замечательные дневниковые записи своего пребывания в России. Это — тщательные записки современника, участника событий. Наблюдательность, заинтересованность в деталях жизни русского народа, внимание к подробностям быта, в особенности к ритуалам светским и церковным, техническим, экономическим, отличает записки датчанина.
«Время идет не совсем так, как думаешь» — так начинается повествование шведской писательницы и журналистки, лауреата Августовской премии за лучший нон-фикшн (2011) и премии им. Рышарда Капущинского за лучший литературный репортаж (2013) Элисабет Осбринк. В своей биографии 1947 года, — года, в который началось восстановление послевоенной Европы, колонии получили независимость, а женщины эмансипировались, были также заложены основы холодной войны и взведены мины медленного действия на Ближнем востоке, — Осбринк перемежает цитаты из прессы и опубликованных источников, устные воспоминания и интервью с мастерски выстроенной лирической речью рассказчика, то беспристрастного наблюдателя, то участливого собеседника.
«Родина!.. Пожалуй, самое трудное в минувшей войне выпало на долю твоих матерей». Эти слова Зинаиды Трофимовны Главан в самой полной мере относятся к ней самой, отдавшей обоих своих сыновей за освобождение Родины. Книга рассказывает о детстве и юности Бориса Главана, о делах и гибели молодогвардейцев — так, как они сохранились в памяти матери.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Поразительный по откровенности дневник нидерландского врача-геронтолога, философа и писателя Берта Кейзера, прослеживающий последний этап жизни пациентов дома милосердия, объединяющего клинику, дом престарелых и хоспис. Пронзительный реализм превращает читателя в соучастника всего, что происходит с персонажами книги. Судьбы людей складываются в мозаику ярких, глубоких художественных образов. Книга всесторонне и убедительно раскрывает физический и духовный подвиг врача, не оставляющего людей наедине со страданием; его самоотверженность в душевной поддержке неизлечимо больных, выбирающих порой добровольный уход из жизни (в Нидерландах легализована эвтаназия)
У меня ведь нет иллюзий, что мои слова и мой пройденный путь вдохновят кого-то. И всё же мне хочется рассказать о том, что было… Что не сбылось, то стало самостоятельной историей, напитанной фантазиями, желаниями, ожиданиями. Иногда такие истории важнее случившегося, ведь то, что случилось, уже никогда не изменится, а несбывшееся останется навсегда живым организмом в нематериальном мире. Несбывшееся живёт и в памяти, и в мечтах, и в каких-то иных сферах, коим нет определения.