Железный герцог - [13]
Решено было для начала устрашить голландцев. Простым способом, без особого напряжения сил. Отправить военную экспедицию на Батавию (остров Ява), принадлежащую голландцам. Победа сулила быть легкой и престижной одновременно. Мечта любого полководца!
Артур очень рассчитывал, что во главе экспедиции поставят именно его. Старший брат заверил его – так и будет. Дважды подтвердил. И вдруг 5 февраля 1801-го поступило официальное сообщение – командование экспедицией поручено… генерал-майору Бейрду!
Подобного удара Артур Уэлсли не получал с момента своего злосчастного сватовства. Есть защитники Ричарда. Они полагают, что генерал-губернатор поступил правильно. Бейрд сильно разозлился из-за истории с Серингапатамом, пожаловался командующему всеми вооруженными силами Британии в Индии, генералу Кларку. Тот поддержал подчиненного. Ричард решил не ссориться с генералами.
Зерно истины в этом есть. Только вот Ричарда всегда мало волновало мнение генералов. При той поддержке на самом верху, которой он обладал, он мог делать всё что угодно. Мог, но не сделал. Он попытался объяснить Артуру мотивы своего поступка, но объяснения младшего брата не удовлетворили. Он пишет Генри Уэлсли: «Я спрашиваю себя, а что чувствовал бы сам Ричард, окажись он на моем месте?»
Интересно, что спустя несколько лет Артур Уэлсли помирится с Бейрдом, они даже станут добрыми приятелями. Но в отношениях между двумя братьями появится трещина, которая так никогда и не исчезнет. И когда Ричарду понадобится поддержка со стороны Артура, последний ограничится лишь тем, что «предусмотрено законами и правилами». Мелкая месть? Хотите – называйте так.
…29 апреля 1802 года полковник Уэлсли был произведен в генерал-майоры. Ричард, чувствовавший вину перед братом, усиленно хлопотал об этом. Полагаю, звание Артуру Уэлсли дали бы и без «хлопот», он вполне его заслужил. Генерал Уэлсли оставался губернатором, пользовался всеобщим уважением и мечтал о военной славе.
Индия тех времен – место, вполне походящее для реализации такой мечты. Покорение Майсура дало небольшую мирную передышку, но маркиз Уэлсли проводил жесткий, агрессивный курс. Все понимали, что очередная война не за горами.
Новый враг англичан – маратхская конфедерация. Объединение князей, которые, вообще-то, и друг к другу относились скверно. Потому и не поддержали в свое время Типу Султана. Однако англичане планомерно отхватывали у маратхов всё новые и новые территории, ограничивали князей в правах. А маратхи всё равно предпочитали воевать между собой!
Должность верховного правителя – пешвы – была чисто номинальной, однако давала английскому генерал-губернатору возможность, в случае необходимости, поддержать законного правителя. Ричард Уэлсли ровно так и поступил. В одной из междуусобных войн он решил защищать интересы пешвы Баджи Рао Второго, своего союзника.
Баджи Рао – человек малопривлекательный, в отличие от того же Тигра Майсура. Трусливый, безвольный, невероятно жестокий. Одно из его любимых развлечений – наблюдать с балкона дворца, как слоны топчут его противников. Впрочем, личные качества пешвы Ричарда Уэлсли не волновали. Баджи Рао согласился подписать с англичанами выгодный для них договор. Маратхские князья отказались, война началась.
Расклад обычный. Многочисленная иррегулярная конница и немного пехоты, обученной французами, против отлично подготовленных англичан и сипаев. Численное преимущество мало что решает.
…Артуру Уэлсли сильно не повезло. Ему предстояло взаимодействовать с пешвой и охранять его столицу – Пуну. Кстати, только стремительный бросок войск генерала из Майсура спас Баджи Рао от нападения одного из самых решительных маратхских князей, Холкара.
Благодарный Баджи Рао решил больше не рисковать. Зачем? Он под защитой англичан, ему теперь ничто не угрожает. Генерал Уэлсли проводил дни в бесплодных переговорах, убеждая пешву перейти к активным действиям. Тщетно! Англичане начинают думать, что Баджио Рао собирается их предать. Нет. Пешва просто трус. В июле 1802-го терпение генерал-губернатора лопнуло. Он пишет брату письмо. «Отныне вы наделены всей полнотой власти и можете осуществлять и военное, и политическое руководство…»
Шестого августа генерал-майор Уэлсли отдает приказ о начале боевых действий. В его распоряжении около двух тысяч кавалеристов (из них европейцев – порядка четырехсот) и примерно шесть с половиной тысяч пехотинцев (европейцев – полторы тысячи). Первая цель – крепость Амеднагар, среди защитников которой есть арабские наемники.
Девятого августа началась осада, одиннадцатого – город был взят. Руководивший обороной раджа Гонкла написал одному из князей. «Эти англичане – удивительные и странные люди, а их генерал – невероятный человек. Они пришли сюда утром, посмотрели на укрепления, потом перебили весь гарнизон и вернулись завтракать. Кто их сможет остановить?»
Курьезный факт. Великий полководец Наполеон терпеть не мог штурмовать крепости, хотя и отличился впервые при осаде Тулона. Однако в дальнейшем он предпочитал доверять неблагодарное дело своим генералам. Полагаю, ему просто не хватало терпения. Чего-чего, а у Веллингтона терпения имелось в избытке. Взятием крепостей он брезговать не будет, а
Ватерлоо… Последняя битва Наполеона, самое знаменитое в мировой истории сражение. Двести лет прошло, а историки до сих пор спорят обо всем, кроме результата. Оправдывают одних, безжалостно критикуют других. Иначе, наверное, и быть не может, ведь Ватерлоо – это «битва ошибок». Вся кампания 1815 года уместилась в четыре дня, а промахов и ошибок на счету всех ее главных участников хватило бы на несколько войн. Почему так произошло? Не будем строго судить «людей Ватерлоо», просто попытаемся их понять…
«Родина!.. Пожалуй, самое трудное в минувшей войне выпало на долю твоих матерей». Эти слова Зинаиды Трофимовны Главан в самой полной мере относятся к ней самой, отдавшей обоих своих сыновей за освобождение Родины. Книга рассказывает о детстве и юности Бориса Главана, о делах и гибели молодогвардейцев — так, как они сохранились в памяти матери.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Поразительный по откровенности дневник нидерландского врача-геронтолога, философа и писателя Берта Кейзера, прослеживающий последний этап жизни пациентов дома милосердия, объединяющего клинику, дом престарелых и хоспис. Пронзительный реализм превращает читателя в соучастника всего, что происходит с персонажами книги. Судьбы людей складываются в мозаику ярких, глубоких художественных образов. Книга всесторонне и убедительно раскрывает физический и духовный подвиг врача, не оставляющего людей наедине со страданием; его самоотверженность в душевной поддержке неизлечимо больных, выбирающих порой добровольный уход из жизни (в Нидерландах легализована эвтаназия)
Автор этой документальной книги — не просто талантливый литератор, но и необычный человек. Он был осужден в Армении к смертной казни, которая заменена на пожизненное заключение. Читатель сможет познакомиться с исповедью человека, который, будучи в столь безнадежной ситуации, оказался способен не только на достойное мироощущение и духовный рост, но и на тшуву (так в иудаизме называется возврат к религиозной традиции, к вере предков). Книга рассказывает только о действительных событиях, в ней ничего не выдумано.
«Когда же наконец придет время, что не нужно будет плакать о том, что день сделан не из 40 часов? …тружусь как последний поденщик» – сокрушался Сергей Петрович Боткин. Сегодня можно с уверенностью сказать, что труды его не пропали даром. Будучи участником Крымской войны, он первым предложил систему организации помощи раненым солдатам и стал основоположником русской военной хирургии. Именно он описал болезнь Боткина и создал русское эпидемиологическое общество для борьбы с инфекционными заболеваниями и эпидемиями чумы, холеры и оспы.
У меня ведь нет иллюзий, что мои слова и мой пройденный путь вдохновят кого-то. И всё же мне хочется рассказать о том, что было… Что не сбылось, то стало самостоятельной историей, напитанной фантазиями, желаниями, ожиданиями. Иногда такие истории важнее случившегося, ведь то, что случилось, уже никогда не изменится, а несбывшееся останется навсегда живым организмом в нематериальном мире. Несбывшееся живёт и в памяти, и в мечтах, и в каких-то иных сферах, коим нет определения.