Железный цветок - [44]

И тогда между нами лягут непреодолимые просторы мёртвой пустыни.

«Хватит, – говорю я себе. – Так или иначе, он уйдёт. Ты давно об этом знала, Эллорен».

Я упрямо не поднимаю глаз, которые медленно наполняются слезами. Собравшись с духом, я едва слышно, почти шёпотом говорю:

– Мне кажется… мы никогда не… – Больше ничего сказать не получается.

От Айвена вдруг устремляется ко мне волна невидимого жара, пробуждая мои силы.

– Эллорен…

Сколько заключено в одном слове и волне почти ощутимого огня! Всё, о чём он не может сказать вслух.

И это наше прощание.

Той ночью мне снятся банды погромщиков. Целая армия гарднерийцев преследует Тьерни, Бледдин, Олиллию, Ферн и меня. Мы бежим и бежим, сворачивая с одной тёмной улицы на другую, а маги, как чёрная туча, приближаются к нам.

Мы выбегаем на площадь и резко останавливаемся, окружённые частоколом из горящих алым волшебных палочек. Выхода нет.

Меня хватают, я отбиваюсь, крепко вцепившись в малышку Ферн, которая кричит от страха. Потом её ладошка исчезает из моей руки, и Ферн пропадает в толпе кровожадных магов, я больше её не вижу. Вокруг меня смыкаются чёрные фигуры, и я отчаянно кричу.

Я вскакиваю на постели… простыни мокрые от пота, одеяла сбились в клубок. Я медленно втягиваю воздух, пытаясь прийти в себя, и отыскиваю взглядом окно.

Над неровной линией хребта пробиваются первые всполохи рассвета.

Я молча проклинаю утро. И всю Верпасию. И ужас, который столь многим пришлось испытать прошлой ночью.

На подоконнике, закутавшись в чёрные крылья, крепко спит Винтер, виднеется только макушка её среброволосой головы. Ариэль распласталась среди измятых простыней и, кажется, провалилась в сон, который охраняют дремлющие рядом цыплята и ворон, вцепившийся в спинку кровати. Марина спит под водой в нашей ванной, налитой доверху. Сквозь приоткрытую дверь доносится дыхание шелки – тихое бульканье воздушных пузырей.

Меня переполняет желание защитить их всех.

Моя семья.

Странная мысль – совсем недавно ничего подобного мне не пришло бы и в голову. А теперь все они – моя семья. Даже Ариэль. И мысль, что кого-то из них я могу однажды не досчитаться, рвёт мне сердце.

Рейф, Диана, Джаред и Андрас скоро отправятся в земли ликанов. Айвен, Тристан, Тьерни, икариты и наши уриски с кухни должны каким-то чудом добраться до земель Ной.

Оставить дядю Эдвина одного нельзя. А трудную дорогу он не переживёт – слишком стар и болен. Значит, я остаюсь в отвратительной Гарднерии, как в капкане, среди безумцев, вроде тех, кто развлекался на улицах прошлой ночью. Все друзья разъедутся, и останутся у меня только Айслин и дядя.

Диана свернулась калачиком у огня и смотрит на меня своими янтарными глазами.

– Им ничего не будет, – с отвращением говорю я ей. – Всем этим чудовищам, которые напали на Бледдин и изуродовали Олиллию. Мы даже не сможем выяснить, кто они.

– Я навестила Бледдин и кухонную служанку Олиллию, – с мертвенным спокойствием отвечает Диана, – и запомнила запахи нападавших. Потом я их отыскала. Это военные стажёры из Третьего дивизиона.

– И что ты сделала? – От удивления я широко раскрываю глаза.

– Посоветовалась с Рейфом. – Диана говорит тихо и угрожающе. – Вероятно, смерть нескольких военных стажёров от руки ликанки, дочери альфы, может быть расценена как враждебные действия на государственном уровне. Я подожду. – Её глаза тускло мерцают, как у хищника в засаде. – Получу разрешение у отца. А потом выслежу их, оборву им уши и исполосую когтями.

Я долго и пристально смотрю Диане в глаза и наконец киваю:

– Хорошо.

Диана хмурится:

– Гарднерийцы хотят играть первую скрипку, Эллорен Гарднер. Пахнет войной.

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

СОВЕТА МАГОВ

№ 223

Всем урискам приказано покинуть территорию Гарднерии до конца двенадцатого месяца. Разрешения на работу, действительные после указанного срока, отозваны. Уриски, обнаруженные на священной земле магов, по истечении данного срока будут сосланы на Пирранские острова.

Глава 14. Последствия

– Мы должны отомстить за Олиллию.

С громким стуком я опускаю на письменный стол Джулиаса склянки с микстурой.

Очки у профессора съехали набок. Русые волосы, как обычно, растрёпаны, измятая зелёная профессорская накидка наброшена поверх тёмной одежды из грубой шерсти. На соседнем стуле сидит Лукреция. Она тоже пристально смотрит на меня, как будто напоминая, что не следует врываться в закрытый кабинет и прерывать важный разговор.

Но мне просто всё равно. Я слишком расстроена.

Перед Джулиасом лежит стопка бумаги. Такая акку­ратная, что редко бывает в кабинете, где всегда беспорядок, книги расположились лабиринтом на полках, подоконниках и на полу вдоль стен. Рядом с профессором Джулиасом Кристианом Лукреция в своих отглаженных чёрных одеждах и с идеально уложенной причёской выглядит ещё более впечатляюще. Серебристый шарик – Эртия – тускло сияет у неё на груди, мерцая в свете вечерних фонарей.

За целый день голос у меня охрип от гнева.

– Чудовища, которые напали на Олиллию, обязательно должны быть взяты под стражу. Диана знает, кто они.

Джулиас и Лукреция обмениваются быстрым, многозначительным взглядом.

– Эллорен, закрой, пожалуйста, дверь, – тихо просит Джулиас. – И запри на ключ.