Железный бастион - [42]

Лукас заснул, когда чёрное небо уже подсветили первые лучи восходящего солнца. Но в небытии он долго не пробыл. За стеной, в рубке управления, запиликал сигнал видеовызова. Кто-то из знакомых Дабла, не имеющих номера его личного комма, упорно добивался внимания по общему каналу связи Глобальной Сети. Через каждые тридцать секунд вызов сбрасывался, но настойчивый звонящий терпеливо повторял его вот уже пятый раз.

– Ответь, Даби, – сонная Валерия приоткрыла один глаз и толкнула коленкой в бок своего любимого, – оно же не отвяжется.

Лукас невнятно ругнулся, потёр красные глаза ладонями и поковылял в рубку. На пульте весело моргал зелёный огонёк входящего вызова, а на скрине высвечивалась аватарка звонящего. Дабл готов был увидеть на проекции кого угодно, только не мерзкую физиономию бессовестного барыги, окрещённого игроками Траков торговцем душами танкистов.

Это был Вахтанг Иванидзе – человек, личные знакомства которого позволяли многим танкистам-наёмникам отхватывать очень жирные заказы и вне конкуренции участвовать в самых доходных и самых опасных танковых битвах режима «Дикие Земли». Разумеется, за это игроки ему отваливали нехилый процент. Но из-за специфики этих самых битв и заказов уже очень многие хорошие ребята поплатились своими жизнями или в лучшем случае остались калеками до конца своих дней. Конечно, во многих подобных конторах тоже вёлся счёт погибшим танкистам, но шарашка Вахтанга в этом вопросе была бессменным лидером.

– Гамарджоба, бичо! – на проекции растянулось в улыбке скуластое лицо грузина лет тридцати пяти. – Сколько лет, сколько зим, дорогой?

– Сам ты «бичо»! Какой я тебе на фиг пацан?! – злобно рыкнул Лукас. – Если меня так напарник называл, который был намного старше меня, это не значит, что и тебе такое позволительно. Сам же только вчера пацаном по подворотням бегал, когда я в танке в землю вгрызался, защищая свою страну. А не виделись мы с тобой с того самого момента, как ты майора на верную смерть отправил! И я тебе ясно тогда сказал, что не желаю больше видеть твою гнусную рожу!

– Зачем кричать, дорогой, зачем так со старым другом? – невозмутимо продолжил Вахтанг. – Я к тебе с добром, может, пришёл. Искупить свою вину, понимаешь, пытаюсь, а ты вот так. Нехорошо, дорогой. И откуда же я знать мог, что тот заказ был подставой? Я тогда и своих лучших ребят потерял, а это и мои личные деньги. Понимаешь?

– Всё я понимаю, да-ра-гой, – передразнил его Дабл, – для тебя люди – это обыкновенный товар.

– Обижаешь, дорогой. Зачем обыкновенный? Самый лучший товар! И я этого никогда не скрывал. Но и не ты ли за счёт всех моих стараний так поднялся? Думаешь, легко мне было проталкивать такого малоизвестного танкиста во все самые престижные игры сезонов? А потом скрывать твой уровень игры от остальных мне тоже стоило денег.

– И я тебе щедро за это платил, так что никто никому сейчас не должен. По крайней мере, я тебе ничего…

– Вах, дорогой! Я тебе должен! Уже который раз тебе говорить пытаюсь. Я тебе архивчик с документами скину, а ты, как остынешь, подумай хорошенько. Объявлен сбор всей танковой элиты. Шейху полсотни стукнуло, и он решил это отметить с размахом – фонды битв будут зашкаливать! Такое выгодное предложение случается раз в несколько лет. И по старой дружбе мой процент тоже останется старым. Не отказывайся, Дабл, такой щедрости я уже давно себе не позволяю, с новичков деру в три-четыре раза больше. К тому же я слышал, что у вас там, на городских полигонах, большая и стабильная проблемка всплыла. Так что жду сегодня твоего звоночка. Нахвамдис, бичо!..

Сеанс связи оборвался как раз вовремя, чтобы Вахтанг не смог увидеть характерный жест откровенного посыла в места, неопределимые бортовыми навигаторами. Лукас постоял ещё минуту, пытаясь захлопнуть в себе раскрывающиеся врата гнева, но, так и не сумев побороть ненависть к этому гаду, он раздражённо смёл с пульта выстроенную в ряд кофейную посуду. Углеритовые стаканчики весело зазвенели по полу и разлетелись по углам. Мужчина не стал даже открывать присланный ему на почту архив, лишь махнул рукой и побрёл досматривать сны.

Снилось ему что-то поганое, липкое и тревожное. То ли это была какая-то игровая битва на полигоне, покрытом полуметровым слоем вязкого болота, то ли шла реальная война, но расклад был явно не в его пользу. Дабл даже во сне не смог вылезти из танка и всё это время проворочался на кровати, выжимая ногами до предела вообразимые педали тяг, дёргая манипуляторы и судорожно душа гашетку орудия. Но под конец этого безнадёжного боя смолянисто-грязное небо раздвинулось, и сверху повалил тёплый поток золотистого света. Что-то светлое и приятное резко выдернуло его из мерзкого сновидения. И этим приятным оказалось цветущее от счастья лицо Валерии. Именно его и увидел мужчина, как только открыл глаза.

Девушка в одном шёлковом халатике розового цвета оседлала Лукаса и сейчас игривой кошкой тёрлась о его тело в особо чувствительных местах. Проигнорировать подобные знаки внимания даже теоретически было невозможно. Дабл недовольно пробурчал и с трудом разлепил веки. Воспоминания о неприятном сне тут же выдуло из его головы, но вовсе не порывами ощущения лучистого счастья. Столь хитрую и светящуюся мордочку нашкодившего ребёнка мужчина наблюдал крайне редко. Всё говорило о том, что Валерия собирается сделать или уже сделала что-то такое, что заставит Лукаса не просто разозлиться, но приведёт его в бешенство. И все эти заигрывания были не чем иным, как надёжной страховкой от его праведного гнева.