Железные ворота - [120]

— Проваливай, — закричал он. — А старик пусть хоть повесится.

Мэри отскочила как ошпаренная. Во дворе она не могла найти себе места — все смотрели на нее широко раскрытыми от удивления глазами, после того как муж так грубо обошелся с ней. «Неужели это жена хозяина?» А комната ее по-прежнему была заперта… Евтихис поманил Фаниса, опять беседовавшего с Грипакисом. О чем они болтают столько времени? Да они успели стать чуть ли не друзьями… Фанис сплюнул — наверно, у него во рту скопилась горечь — и прошел в цех. Как только за ним закрылась дверь, во дворе опять поднялся гул.

— Мой друг Фанис, — представил его Евтихис Андонису.

— Я его знаю…

Андонис задал ему обычные вопросы — возраст, место жительства, специальность — и записал ответы. Фанис отвечал, не спуская глаз со станков, словно его ответы предназначались им.

— Ну, Фанис, — спросил ободряющим тоном Андонис, — как ты думаешь, будет война?

— Это не имеет отношения к ткачеству, — сказал Фанис.

— Отвечай, раз тебя спрашивают, у него свой расчет, — вмешался Евтихис.

— Мне интересно знать твое мнение, — объяснил Андонис.

— Это мое личное дело.

— Почему ты не отвечаешь?

— Не хочу.

Подойдя к нему вплотную, Евтихис уставился на него, как на какую-то диковину. Чего он заупрямился? Евтихис потрогал рукой его лоб, точно имел дело с больным.

— Разве ты не просил сам у господина Андониса работу, не говорил ему, будто ты присучальщик? Что с тобой стряслось, почему ты не отвечаешь?

— Если бы ты спросил меня по-дружески и не здесь, а вот, к примеру, сидели бы мы с тобой в кофейне, я бы ответил… А сюда я пришел наниматься на работу…

— Евтихис, оставь его в покое, — сказал Андонис. — Я вполне удовлетворен.

Но Евтихис не унимался:

— Ты же побывал за решеткой. Правда ведь? Я смекнул, когда ты, подогнув под себя ноги, сидел на полу у меня в комнате. За что тебя посадили?

Фанис молчал. Евтихис настаивал:

— Скажи, сидел ты в тюрьме или нет?

Снова последовало молчание. Глаза у Фаниса налились кровью, казалось, вот-вот из них брызнут кровавые слезы. Евтихис не отступал.

— На допросах я не отвечаю, — резко проговорил Фанис.

Евтихис смутился, а Андонис тут же переменил разговор:

— Ладно. Ты будешь присучальщиком. Как, по-твоему, хорошие станки мы купили? Двухполотные, со всеми запасными частями.

— Отличные, — с готовностью сказал Фанис. — Но надо посмотреть бёрдо. В нем весь секрет. Человек понимающий должен проверить все: челнок, ножницы, направляющий глазок…

Он говорил теперь совсем другим тоном, глаза у него перестали быть красными, а пальцы опять приобрели гибкость. Сначала, по его мнению, надо раздобыть побольше заказов на одеяла, на грубые ткани, а когда работа наладится, можно взяться и за шитье мужских и дамских костюмов. Андонис не упустил случая задать еще несколько профессиональных вопросов, пусть Евтихис убедится, что он умеет поговорить с настоящими специалистами о тайнах их мастерства.

— Кто еще из рабочих нам нужен? — перебил их Евтихис.

— Шпулечница, — ответил Фанис.

— Это трудная работа?

— Нет. С ней может справиться любой новичок, какая-нибудь девушка! Научится постепенно.

— Эльпида! — тотчас решил Евтихис. — Андонис, нам нужен такой специалист?

— Непременно.

Распахнув дверь, Евтихис громко выкрикнул:

— Эльпида!

Девушка вошла, робко поздоровалась со всеми, и Евтихис представил ее Андонису.

— Вот девушка, о которой я тебе говорил. Данные ее я знаю, после скажу тебе. Фанис, а ты чего не здороваешься с Эльпидой? Забыл, как мы гоняли все вместе с товаром по улицам?

— Как поживаешь, Эльпида? — смущенно спросил Фанис.

— Так, ты будешь шпулечницей… Работа не трудная. Фанис тебя научит. Ты будешь… ну как бы его подручная… Андонис, запиши ее…

Андонис ни о чем не стал ее спрашивать. Он внимательно посмотрел на Эльпиду, как бы изучая девушку, с которой не хотел расставаться Евтихис. Фаниса, казалось, смущало присутствие Эльпиды.

— Вы мне больше не нужны, — сказал им Андонис. — Вы приняты и с завтрашнего дня можете приступать к работе. Тебе, Фанис, придется сначала наладить станки. Эльпиде ты объяснишь, что она должна делать.

Когда Евтихис и Андонис остались одни, Евтихис потер удовлетворенно руки — все так прекрасно устраивается — и сел, чтобы перевести дух.

— Мы откроем настоящую фабрику, предприятие будет что надо. Ни одного жулика на пушечный выстрел не подпустим. А когда дело будет, как ты говоришь, на мази, мы станем сбывать продукцию, получать доход и сможем не хуже других людей сводить наших дам в таверну послушать бузуки или поехать с ними кутить в Турколимано. Ты знаешь, как живут преуспевающие дельцы?

Подойдя к двери, он хотел вызвать следующего, но замер на месте.

— Андонис, погляди-ка, кто идет.

В воротах появился Тодорос. Мэри поспешила ему навстречу с приветливой улыбкой. Она нашла наконец, с кем поговорить.

Прочие во дворе равнодушно смотрели на этого толстяка, приехавшего на машине. Наверно, какая-нибудь важная птица, думали они, не трогаясь с места. Только Грипакис, проявив любопытство, подошел поближе и, словно пытаясь припомнить что-то, внимательно изучал Тодороса, беседовавшего с Мэри. Она сожалела, что, несмотря на ее горячее желание, они с Евтихисом до сих пор не выбрались навестить Тодороса — все дела да дела.