Железная звезда - [308]

— Подожди-ка!

— Подумай сам: служа своему богу, он тем самым служил и твоему. Ведь каждый такой человек служит Богу истинному, который заключает в себе всех наших придуманных божков.

— Нет, — угрюмо отрезал Писарро. — Как он мог быть слугой Господа? Он ничего не знал об Иисусе. Он не понимал Троицу. Когда священник дал ему Библию, он с презрением швырнул ее на землю. Это был язычник, Сократ! Как и ты. Ты вообще не разбираешься в таких вещах, если называешь Атауальпу праведником. Или если считаешь, что сможешь меня в этом убедить.

— Безусловно, я очень мало знаю. Но ты говорил, что он был мудрым и добрым?

— Для язычника — да.

— И хорошим правителем для своего народа?

— Похоже, да. Они процветали, когда я к ним пришел.

— Но все-таки он не был праведником.

— Я же объяснил. Он никогда не принимал причастия. По правде говоря, отвергал до самого дня смерти. И только тогда принял крещение. И вот тут-то и стал праведником. Но его уже собирались казнить, и было поздно его спасать.

— Крещение? Расскажи мне о нем, Писарро.

— Это таинство.

— Что такое таинство?

— Священный обряд. Он проводится священником с помощью святой воды. Человек тогда приходит в лоно Святой Матери-Церкви и обретает прощение всех грехов — и первородного, и своих собственных — и приобщается к Святому Духу.

— Потом ты мне расскажешь об этом побольше. Итак, благодаря крещению, ты сделал этого доброго правителя праведником? А потом убил его?

— Да.

— Но он же был праведником, когда ты убил его. Так что, несомненно, это убийство было грехом.

— Он должен был умереть, Сократ!

— А почему? — спросил афинянин.

— Сократ доиграется, — сказал Таннер. — Писарро его убьет. Ты только посмотри!

— Смотрю, — откликнулся Ричардсон. — Только никто никого не убьет. У них слишком разные воззрения.

— Вот увидишь.

— Ты думаешь?

— Я тебе уже объяснил, почему он должен был умереть, — продолжал Писарро. — Потому что его народ разделял его верования. Они поклонялись солнцу, потому что правитель сказал: «Солнце — Бог». Если бы мы позволили им и дальше вытворять то же самое, их души попали бы в ад.

— Но если они во всем следовали ему, то обязательно тоже приняли бы крещение и стали праведными, что порадовало бы и тебя, и твоего бога! Разве не так?

Писарро запустил пальцы в бороду:

— Нет!

— Почему ты так думаешь?

— Потому что правитель согласился принять крещение только после того, как мы приговорили его к смерти. Он стоял у нас на пути, разве не понимаешь? Он нам мешал! И мы от него избавились. Сам он никогда бы не обратил свой народ в истинную веру. Вот почему мы убили его. Но мы не хотели убивать его душу, как собирались убить тело, а потому сказали: «Послушай, Атауальпа, мы собираемся казнить тебя, но если ты примешь крещение, то мы тебя просто быстро задушим, а если нет, то сожжем живьем и смерть твоя будет медленной». Конечно, он согласился на крещение, и мы задушили его. А что поделать? Он должен был умереть. Конечно, мы знали, что он не обрел истинной веры и в душе остался таким же язычником. Но все-таки он умер христианином.

— Кем?

— Христианином! Христианин! Тот, кто верит в Иисуса Христа, Сына Божьего!

— Сын Божий. — Сократ казался озадаченным. — А христиане верят и в Бога тоже или только в его сына?

— Ну ты и глуп!

— Не буду отрицать.

— Есть Бог Отец, Бог Сын, и еще Святой Дух.

— Ага, — кивнул Сократ. — И в которого из них верил твой Атауальпа, когда вы его задушили?

— Ни в одного.

— И все же он умер христианином? Не веря ни в одного из твоих трех богов? Как это понимать?

— Он же был крещен, — Писарро начал раздражаться. — Не все ли равно, в кого он верил? Священник окропил его водой! Священник произнес нужные слова! Если обряд проведен правильно, то душа спасена независимо от понимания и веры! А как крестят детей? Младенец ничего не смыслит и ни во что не верит — но становится христианином, когда вода касается его!

— Многое из твоих слов загадка для меня, — сказал Сократ, — Но я понимаю, что ты считал убитого правителя не только мудрым, но и благочестивым, потому что он был омыт водой, как того требуют твои боги. Значит, ты убил доброго правителя, которого после крещения приняли твои боги. Мне это кажется дурным поступком. И значит, здесь вовсе не то место, куда добродетельных людей посылают после смерти. Так что или я и сам недобродетелен, или не понимаю ничего в этом месте и в причинах нашего здесь появления.

— Черт побери, ты хочешь свести меня с ума? — рявкнул Писарро. Он выхватил шпагу и яростно рассек воздух. — Если ты не заткнешься, я покрошу тебя на кусочки!

— О-о, — протянул Таннер. — Это уже чересчур для диалектической беседы.

— Друг мой, у меня и в мыслях нет раздражать тебя, — мягко сказал Сократ. — Я просто пытаюсь разобраться.

— Ты глупец!

— Несомненно, так оно и есть, я уже признавал это несколько раз. Что ж, если хочешь пустить в ход свой меч — давай. Но не думаю, что у тебя получится.

— Катись ко всем чертям, — проворчал Писарро. Он посмотрел на шпагу и покачал головой. — Нет. Ничего не выйдет. Пройдет сквозь тебя, как сквозь воздух. А ты будешь стоять и смотреть, как я пытаюсь тебя проткнуть, и даже глазом не моргнешь. Правильно? — Он вновь покачал головой. — Нет, ты не глуп. Ты споришь как самый умный монах из всех, кого я когда-либо знал.