Железная звезда - [306]

«Еще один демон, — подумал Писарро. — А может, все тот же, американец, предпочитающий показывать только свою голову, без бороды и с короткими волосами».

Но когда демон приблизился, Писарро обнаружил, что это другой, невысокий и крепко сбитый, с широкими плечами и грудью. Незнакомец был почти лысым, но с бородой — густой и неухоженной. Выглядел он лет на шестьдесят — шестьдесят пять и внешность имел безобразную: глаза навыкате, приплюснутый нос с широкими ноздрями, а шея была так коротка, что непомерно большая голова росла, казалось, прямо из туловища. Вся его одежда состояла из тонкой рваной коричневой рубахи, а на ногах ничего не было.

— Эй ты, — позвал Писарро. — Ты! Демон! Ты тоже американец, демон?

— Извиняюсь. Ты сказал: «Афинянин»?

— Я сказал: «Американец». Тот, что был перед тобой. Ты тоже оттуда, демон? Из Америки?

Незнакомец пожал плечами:

— Нет. Думаю, не из Америки. Я из Афин. — В глазах демона мелькнули насмешка и любопытство.

— Грек? Ты — демон-грек?

— Я из Афин, — повторил безобразный старик. — Меня зовут Сократ, сын Софрониска. Я не знаю, кто такой грек, а потому вполне могу им оказаться. Но я так не думаю, разве что греком ты называешь жителя Афин.

Говорил он медленно, с трудом подбирая слова, словно тупоумный. Писарро приходилось иметь дело с такими людьми, и он знал по собственному опыту, что подчас они не так глупы, как прикидываются. С ними нужно держать ухо востро.

— К тому же я не демон, а простой смертный, — продолжал незнакомец. — Как видишь, очень простой.

Писарро фыркнул:

— Ты любишь играть словами, да?

— Друг мой, это не худшее развлечение, — сказал незнакомец и, непринужденно заложив руки за спину, начал спокойно раскачиваться на пятках, с улыбкой глядя вдаль.

— Ну? — нарушил молчание Таннер. — Разве это не Сократ? По-моему, самый настоящий Сократ.

Ричардсон поднял глаза и кивнул. Похоже, у него отлегло от сердца, и он повеселел.

— Должен признать, пока все идет хорошо. Он выгладит реальным и действительно самым настоящим Сократом.

— Именно.

— Вероятно, мы таки справились с проблемой информационного загрязнения, из-за которого не удались ранние модели. Сейчас такого искажения нет.

— А у него есть характер, да? Без всякого смущения подошел прямо к Писарро. Совсем не боится.

— Почему он должен бояться? — поинтересовался Ричардсон.

— А ты бы не боялся? Если бы очутился бог весть где, в каком-то необычном месте, не зная, где ты и как сюда угодил, — и вдруг увидел перед собой свирепого вояку типа Писарро, в латах и при шпаге… — Таннер покачал головой. — Хотя он, может, и не испугался. В конце концов, это Сократ, а Сократ не боялся ничего, кроме скуки.

— Писарро всего лишь модель. Не более чем программа.

— Слышал от тебя уже не раз. Но Сократ-то этого не знает.

— И то верно, — согласился Ричардсон и задумался. — Возможно, это и опасно.

Таннер недоуменно хмыкнул.

— Если наш Сократ похож на описанного Платоном, — начал пояснять Ричардсон, — а он просто обязан быть таким, то может нарваться на неприятности. А вдруг Писарро не по нраву придутся его словесные игры? Не примет он эти игры и, теоретически, может отреагировать весьма агрессивно.

Пораженный Таннер резко повернулся к Ричардсону:

— Ты хочешь сказать, что он способен прирезать Сократа?

— Кто знает? — ответил Ричардсон, — В реальном мире одна программа уж точно может уничтожить другую. А если то же самое касается и моделей? Для всех нас это совершенно новая область, Гарри. Включая тех, кто в камере.

Высокий седеющий мужчина сказал, нахмурившись:

— Ты говоришь, что ты афинянин, но не грек. Как прикажешь это понимать? Я мог бы спросить у Педро де Кандии, он грек, но не афинянин. Но его здесь нет. Так, может, ты просто глупец? Или меня считаешь глупцом.

— Я понятия не имею, кто ты. Может быть, ты бог?

— Бог?

— Да, — кивнул Сократ, невозмутимо разглядывая человека с суровым лицом и холодными глазами, — Может быть, ты Арес. У тебя свирепый, воинственный вид, и на тебе лага, но таких я раньше не видел. Думаю, это место настолько странное, что вполне может оказаться обителью богов и на тебе могут быть доспехи бога. Если ты Арес, то я приветствую тебя с должным почтением. Я Сократ из Афин, сын каменотеса.

— Ты несешь чепуху. Я не знаю твоего Ареса.

— Ты что, это же бог войны! Все это знают. Конечно, кроме варваров. Так значит, ты варвар? Должен отметить, говоришь ты, как они. Правда, я и сам говорю, как варвар, хотя всю жизнь говорил на языке эллинов. Действительно, тут какое-то загадочное место.

— И снова проблема с языком, — отметил Таннер. — Ты что, не сумел вложить в него правильный древнегреческий? Или они общаются на испанском?

— Писсаро полагает, что на испанском, а Сократ — что на греческом. И конечно, греческий неправильный. Мы не знаем, как звучал любой язык, когда не было звукозаписи. Можем только предполагать.

— А разве ты не можешь…

— Тсс, — оборвал его Ричардсон.

— Может, я и негодяй, но не варвар, — заявил Писарро. — Так что попридержи язык, приятель. И чтоб я больше не слышал от тебя богохульства.

— Если я богохульствовал, проста. Это по неведению. Скажи, где я перешел черту, и я больше так не буду.