Железная звезда - [310]

Писарро помолчал. Посмотрел на свои руки так, словно никогда их раньше не видел.

— И что я тут наговорил? Разве я это имел в виду? — Он расхохотался. — Что ж, думаю, именно это. Но как бы там ни было, жизнь — это все, что у нас есть, так что пытаешься получить от нее как можно больше. То есть золото, власть и славу.

— Что у тебя и было. И очевидно, больше нет. Друг Писарро, где мы находимся?

— Хотел бы я знать.

— И я, — сдержанно сказал Сократ.

— Он настоящий! — восхитился Ричардсон. — Они оба настоящие. Теперь система налажена, и мы получили захватывающее зрелище. И оно будет пенным не только для ученых. Думаю, мы создали потрясающее развлечение, Гарри!

— Гораздо больше, — загадочно сказал Таннер.

— Что ты имеешь в виду?

— Я пока не уверен. Но тут, несомненно, кроется что-то значительное. Это пришло мне в голову только сейчас и пока до конца не оформилось. В твоей затее есть нечто, способное изменить весь наш постылый мир.

Ричардсон был поражен и озадачен.

— Да какие, к черту, изменения, Гарри?

— Может, это новый способ улаживать политические разногласия. Как тебе идея этакого единоборства между двумя странами? Что-то наподобие средневекового турнира. Стороны используют бойцов, которых мы для них создадим: величайшие умы прошлого вновь оживут и будут состязаться… — Таннер неопределенно повел рукой. — Что-то в этом роде. Я знаю, тут работы еще невпроворот. Зато какие перспективы!

— Средневековый турнир… Единоборство моделей… Так ты выразился?

— Словесное единоборство. Не настоящий турнир, боже упаси!

— Я пока не представляю себе, как… — начал было Ричардсон.

— Я пока тоже. Зря я вообще завел этот разговор.

— Но…

— Потом, Лу. Потом. Мне нужно все обмозговать.

— У тебя есть хоть какие-то догадки насчет этого места? — спросил Писай».

— Никаких. Но уверен: это не тот мир, в котором мы жили. Выходит, мы мертвы? Откуда нам знать? Мне ты кажешься вполне живым.

— И ты мне.

— Но, думаю, мы живем теперь какой-то иной жизнью. Дай-ка руку. Чувствуешь мою?

— Нет, ничего не чувствую.

— И я тоже. Но вижу, как наши руки сомкнулись. Два старика стоят на облаке, пожимая руки, — засмеялся Сократ. — Ну ты и плут, Писарро!

— Конечно. Но скажу тебе кое-что, Сократ. Ты тоже. Болтливый старый плут. Ты мне нравишься. Подчас твоя болтовня просто сводит с ума, но ты меня и развлекаешь. Ты и в самом деле был солдатом?

— Когда это нужно было моему городу.

— Должен сказать, для солдата ты слишком наивен относительно того, как все устроено в мире. Но, думаю, я смогу тебя кое-чему научить.

— Научишь?

— С удовольствием.

— Буду перед тобой в долгу.

— Вот возьмем Атауальпу, — начал Писарро. — Как тебе растолковать, что его необходимо было убить? Нас было менее двух сотен, а их — двадцать четыре миллиона! Его слово было законом, и когда он умер, некому стало командовать. Так что, конечно, мы должны были от него избавиться, если хотели их покорить. Так мы и сделали и в результате добились победы.

— Как у тебя все просто.

— Не у меня, а на самом деле просто. Послушай, старик, он бы все равно умер, рано или поздно, правильно? А так я сделал его смерть полезной всем: Богу, Церкви, Испании. И Франсиско Писарро. Можешь это понять?

— Думаю, да. А вот понял ли правитель Атауальпа?

— Любой правитель поймет такое.

— Тогда он должен был убить тебя, как только ты ступил на его землю.

— Да, если бы Богу не было угодно, чтобы мы их завоевали, и Он позволил бы Атауальпе это понять. Но случилось именно так, как случилось.

— Если он тоже попал сюда, мы могли бы с ним поговорить, — сказал Сократ.

Глаза Писарро сверкнули:

— Матерь Божья, конечно! Отличная мысль! И если он не понял, то я попытаюсь ему объяснить. Может, с твоей помощью. Ты знаешь, как говорить, как играть словами. Ну, что? Поможешь?

— Если мы встретим его, я с удовольствием с ним побеседую. Очень хотелось бы узнать, согласен ли он с тобой, что его смерть была полезна.

Писарро ухмыльнулся и сказал:

— Ну, ты и скользкий тип! Но ты мне по душе. Очень по душе. Пошли. Будем искать Атауальпу.

Сон и забвение © Перевод Б. Жужунавы

— Ченнелинг?[48] — спросил я. — Ради всего святого, Джо! Ты притащил меня сюда ради подобной чепухи?

— Это не ченнелинг, — ответил Джо.

— Парень, который вез меня из аэропорта, сказал, что у вас тут есть машина, умеющая разговаривать с покойниками.

Лицо Джо медленно побагровело от злости. Он — маленький, ладно сложенный человек с очень гладкой кожей и тонкими чертами лица. Когда он сердится, то раздувается, словно африканская гадюка.

— Пустая болтовня!

— Этим ты здесь занимаешься? — спросил я. — Экспериментами с ченнелингом?

— Забудь это мерзкое слово, Майк! — нетерпеливо и раздраженно воскликнул Джо. Однако в его глазах появился странный блеск, свидетельствующий… о чем? О неуверенности? Об уязвимости? В моем понимании эти характеристики никак не соотносились с Джо Хедли, а ведь мы знакомы уже тридцать лет. — Мы и сами не вполне понимаем, каким дерьмом тут занимаемся. Подумали — может, ты подскажешь.

— Я?

— Ну да, ты. Вот, надень шлем. Давай, надень его, Майк. Пожалуйста.

Я сердито смотрел на него. Итак, ничего не изменилось. С самого детства Джо вечно обращался ко мне то с одной дурацкой затеей, то с другой, когда хотел получить трезвое суждение на основе здравого смысла. Он вываливал на меня всевозможные странные замыслы и выслушивал мое мнение — по-видимому, это помогало ему правильнее оценивать свои идеи.