Железная маска: между историей и легендой - [41]

Таким образом, версия о Маттиоли разваливается. Если начиная с 1694 года имя итальянца исчезает из переписки, то вовсе не потому, что он вдруг стал «старым заключенным», а потому, что он умер вскоре после прибытия на остров Святой Маргариты. Артиллерийский обстрел Пинероля, и в самом деле не лучшим образом сказался на самочувствии заключенных в донжоне. Не пощадила болезнь и Маттиоли. В апреле 1694 года на Святой Маргарите один из этих заключенных умер. 10 мая Барбезьё писал Сен-Мару: «Я получил письмо, которое вы потрудились написать мне 29-го числа прошлого месяца; вы можете, согласно вашему предложению, поместить в камеру со сводами слугу заключенного, который умер, и надзирать за ним столь же строго, как и за прочими, не позволяя ему общаться письменно или устно с кем бы то ни было».[148]

Это письмо, обнаруженное Юнгом, наносит окончательный удар по версии о Маттиоли. Тот факт, что покойный имел слугу, позволяет совершенно точно идентифицировать его: из пяти государственных заключенных на острове Святой Маргариты только у одного был личный слуга, а именно у бывшего министра Карла IV Мантуанского. Как известно, этот слуга Руссо последовал за своим господином в Прованс. Будучи соучастником мошенничества по поводу Казале, он рассматривался как заключенный наряду со своим хозяином^{33}. Именно этим объясняется тот факт, что вместо освобождения после смерти Маттиоли его, по распоряжению Барбезьё, поместили в «камеру со сводами»^{34}. Министерская корреспонденция позволяет выявить его след. В марте 1695 года ему разрешили праздновать Пасху.[149] Когда Сен-Мар отбыл в Бастилию, он остался, как уже упоминалось, под надзором де Ла Мотт-Герена и умер на острове в декабре 1699 года.

5. С XVII века в общественном мнении итальянец ассоциировался с человеком в маске. Это объяснялось тем, что Маттиоли был наиболее известным из всех заключенных Пинероля, за исключением Фуке и Лозена. Когда в 1687 году узнали, что Сен-Мар отправился на Леренские острова с одним-единственным заключенным, сразу же решили, что это был Маттиоли. 20 августа 1687 года некий мсье де Вийемон писал из Парижа своему другу мсье де Томассен-Массожу, советнику парламента в Эксе: «Меня заверили, что заключенный, которого недавно перевели весьма необычным манером на остров Святой Маргариты, — итальянец, некий граф Маттиоли, бывший секретарь герцога Мантуанского, предавший его тем, что сообщил испанцам его секрет».[150] В то же самое время «Gazette de Leyde», которую издавал Клод Жордан, так комментировала это заблуждение: «Он был в Пинероле, совсем близко от Италии, и хотя тщательно охраняли его, опасались, как бы стены не заговорили, поэтому решили перевести его на острова, где он и находится в настоящее время под надзором мсье де Сен-Марка (так!)».[151]

Несмотря на всю очевидность фактов, в 1952 году Жорж Монгредьен, авторитетный специалист по истории XVII века, автор весьма взвешенной и умеренной работы о Железной маске, еще сомневался в своем выборе между Данже и Маттиоли:[152] «Но что более всего досадно, так это то, что для окончательного выбора между двумя кандидатами, невозможного при современном состоянии наших знаний, потребовалось бы совсем немного, почти что ничего. Действительно, известно, что Доже (так!)никогда не покидал Сен-Мара, тогда как Маттиоли в течение тринадцати лет, с 1681 по 1694 год, был не с ним. Один-единственный документ, уточняющий, что заключенный, который умер в Бастилии в 1703 году, никогда не покидал Сен-Мара или, наоборот, был разлучен с ним, позволил бы окончательно решить проблему».[153]

А ведь такой документ существует! Он абсолютно аутентичен и, не будет преувеличением сказать, поразителен, поскольку полностью меняет смысл и значение этой загадки! Это — короткая информация, датированная 4 сентября 1687 года, выдержка из рукописной газеты, которая циркулировала среди янсенистов, первая версия знаменитых в XVIII веке «Церковных новостей». Вот этот текст:

«Мсье де Сенк-Мар (так!) перевез по приказу короля государственного заключенного из Пинероля на остров Святой Маргариты. Никому не известно, кто он, поскольку запрещено произносить его имя, и существует приказ убить его, как только он назовет себя. Он был закрыт в портшезе и ИМЕЛ НА ЛИЦЕ ЖЕЛЕЗНУЮ МАСКУ. Все, что удалось узнать от Сенк-Мара, это то, что заключенный много лет находился в Пинероле и что не все люди, которых считают умершими, мертвы. Вспомните о Башне забвения у Прокопия. Не указывал ли этот переезд на путешествие с королевского двора в Пинероль, состоявшееся весной?»

Этот текст, оригинал которого хранится в библиотеке Сент-Женевьев,[154] впервые был опубликован Ксавье Аземой в его книге «Прелат-янсенист Луи Фуке, епископ и граф Агдский (1656–1702)», вышедшей в 1963 году.[155] Брат Николя Фуке, маркграф Агдский, отправленный за свою приверженность к янсенизму в изгнание в Вильфранш-де-Руэрг, был одним из редакторов этой газеты. Информаторами служили братья-ораториане и приверженцы янсенизма. Одним из них (и, возможно, автором этой сенсационной информации) был маркграф Ле Камю, епископ Гренобльский, который путешествовал по Лангедоку, Провансу и Дофине. Этот пассаж, приведенный в одной из сносок, не привлекал к себе внимание историков Железной маски до тех пор, пока Станислас Брюньон не сообщил о его существовании на Каннском конгрессе 1987 года.