Железная хватка графа Соколова - [103]
Соколов ничего обещанного не запамятовал.
Так, невзирая на поросячий визг, дворник Платон за давний донос на Соколова был опущен головой в унитаз. Быстро отходивший сердцем, гений сыска уже на следующий день подарил дворнику пять целковых.
— За «синенькую» я таковым манером лазить согласен кажинный день! — Счастливый Платон поцеловал графскую ручку, побежал в ближайший трактир и напился до лежачего положения.
Получив благодарность министра Макарова, на вопрос, какой награды хотел бы, Соколов ответил:
— Прошу, ваше превосходительство, отметить верную службу и личную отвагу филера саратовского охранного отделения Коха, а также служебное рвение полицмейстера Дьякова.
Министр подписал соответствующий приказ.
В Саратов были командированы Соколов и товарищ министра внутренних дел Евгений Сахаров.
Едва оказавшись на берегах Волги, Соколов отправился к печальной обители — к кладбищу. Положив на холмик цветочки, в печальной задумчивости постоял возле скромной, занесенной снегом могилки горничной Соньки, так его любившей.
Вечером было большое торжество. Столичные гости вручили прослезившемуся Жирафу большую серебряную медаль «За усердие» и сообщили о повышении в чине.
Теперь местная знаменитость стал околоточным надзирателем с годовым окладом 770 рублей, бесплатной казенной квартирой, дровами и дешевым артельным столом.
Жираф показывал медаль всем желающим и с гордостью произносил:
— Отечество своих героев знает-с!
Грудь бесстрашного полицмейстера Дьякова украсила серебряная Анна второй степени.
По этому поводу в местном «Метрополе» его хозяин Григорий Васильевич Очкин закатил совершенно замечательный праздник.
На сцене неистовствовали цыгане, где своим басом и обширным бюстом выделялась красавица Тамарка.
Топорща невыразимые усы, вприсядку выделал камаринского сам полицмейстер Дьяков.
Старый знакомый Соколова — Степка наяривал на балалайке любимую увертюру Соколова — из «Лоэнгрина». Балалайка была совсем новой, четырехструнной, самой лучшей работы, с изящной перламутровой инкрустацией и чрезвычайно полным и приятным тоном. За это чудо фабрики «Прима» Степка отвалил сорок целковых.
Дьяков поманил пальцем Жирафа, вытянул из его пиджачного кармашка кокетливо выглядывавший платок и вытер пот со своего лица. Затем вежливо сказал «спасибо!» и засунул платок обратно в кармашек, взял бокал «редерера» и освежился. После этого заглянул в глаза Соколова, обнял его и с жаром воскликнул:
— Какой вы отважный, Аполлинарий Николаевич, и... удачливый.
Соколов помолчал и, словно выдавая сокровенное, отвечал:
— Я очень люблю эту прекрасную землю и чудный дар Создателя — жизнь. Поэтому я не унижаю себя страхом смерти, не ищу почести и богатства.
Гений сыска с легкой улыбкой наблюдал за весельем. Он возносил молитву к Господу, испрашивая добра всем этим бесхитростным и по сути дела очень добрым людям.
В тот счастливый вечер Соколов не мог предвидеть свою грядущую судьбу, когда все прежде пережитое покажется легкой забавой.
15 июня 1997 — 25 мая 1998
