Железная хватка графа Соколова - [100]

Цирковой трюк

Это был собственной персоной знаменитый Соколов. Хотя граф ощущал всеми порами гигантского тела погоню, чувство собственного достоинства заставляло его двигаться по узким улочкам с невозмутимым спокойствием.

Всадник миновал громадный городской рынок с крытыми темной черепицей лабазами, набитыми товарами и копошащейся в них разномастной публикой, с бойкой торговлей мукой, шерстью и скотом, азартными криками и шумными разговорами на еврейском, польском, украинском языках.

Наконец, Соколов остановился возле цирка шапито.

Ему бросилась в глаза громадная афиша, висевшая возле кассы. На афише были изображены два полуголых мужика звероподобного вида с кровожадными лицами и в боксерских перчатках.

Надпись звучала грозно, как объявление войны:

Единственный гастроль!

Чемпион мира по английскому боксу

ЕЖИ ШТАММ — БЕСПОЩАДНЫЙ!

Смертельный бой с чемпионом России

ФЕДОРОМ ГАРНИЧ-ГАРНИЦКИМ — НЕУСТРАШИМЫМ!

Небывалый приз — 1000 рублей!

Кроме того, вызывают на бой любого!

Тому, кто устоит на ногах более одного раунда — приз 100 рублей!

А также:

рвут цепи,

гнут железные прутья,

ударом кулака ломают толстые доски

и еще глотают огонь.

За вход с человека 20 копеек.

С женщин и детей 5 копеек.

Соколов белозубо улыбнулся:

— Счастье придет и на печи найдет!

Он легко спрыгнул с жеребца, похлопал по лоснящейся холке, отчего тот дико скосил на седока налитый кровью глаз.

Соколов огляделся. Увидал какого-то несчастного мужичка в серой чуйке, в онучах и опорках.

— Держи, дарю тебе! — протянул повод. Крестьянин, недоверчиво глядя на барина, принял коня и с глупым удивлением раскрыл рот.

Соколов отправился за кулисы.

Встреча со старыми приятелями была самой горячей. Атлеты уже стояли перед ветхим занавесом. Оркестр местных пожарных бодро выдувал из медных труб выходной «Марш гладиаторов», а забитый до предела зал бурлил в нетерпеливом ожидании.

— Кажется, за мной гонится вся полиция Европы... — Соколов в двух словах поведал свою историю.

Гарнич-Гарницкий вдруг стал лихорадочно стаскивать с себя трико:

— Аполлинарий Николаевич, натягивайте это и открывайте представление! Полицейским в голову не придет искать вас на арене. И после представления сразу уезжайте. С моим паспортом. Главная примета — гигантский рост сходится. А я, будьте спокойны, и без паспорта доберусь до Петербурга.

Недоуменные оркестранты во второй раз заиграли «Гладиаторов».

Соколов, натягивая полосатое трико, первый раз в жизни засомневался в своих возможностях:

— Цепи я порву. Но вот насчет огня глотать? Съедобно ли?

Ежи Штамм расхохотался:

— Мы тоже не пробовали. Когда шпрехшталмейстер объявит этот номер, со своего места вскочит местный пожарный и заявит: «Запрещаю, возможно загорание и человеческие жертвы!» Он уже два рубля получил.

* * *

Полицейские нагрянули в зал, когда шел показушный бой с якобы ужасными ударами, с притворными нокдаунами, с воинственными криками и предсмертными стонами. Публика заходилась в восторге, а чувствительные дамы со страху зажмуривались.

Полицейские искали особо опасного преступника среди зрителей. Потом загляделись на арену. Растолкав зрителей, уселись в первом ряду, вытянули по проходу сапоги и вслух восхищались атлетами.

Представление благополучно закончилось.

Расчет Гарнич-Гарницкого оказался точным. Не зря в прошлом он был лейб-гвардейским офицером, директором Императорского фарфорового завода, а ныне — статским советником и председателем «Геркулес-клуба».

С его паспортом гений сыска спокойно сел в первый класс московского поезда и отправился восвояси.

Возвращение

К вечеру следующего дня Соколов был в старой столице. Здесь уже плотным ковром лежал снег.

Он взял извозчика и на легких саночках долетел до Сухаревой башни. Далее сыщик отправился пешком, ради прогулки, к Красным воротам.

Боже, как он истосковался по этому громадному городу с его старинными домами с лепниной, по грому и звону трамваев, по шумной бестолочи вечно спешащей и всегда праздничной толпы, по ярким вывескам трактиров и магазинов, заваленных товарами, по сияющим золотом церковным куполам, по этим родным, отличным от всех в мире лицам!

В высоком доме на Садовой-Спасской поднялся на пятый этаж, с трепетом крутанул звонок.

Дверь распахнулась. На пороге в новом широком платье с цветастыми разводами стояла Мари.

Она уже несколько недель не получала от графа телеграмм и очень тревожилась. Теперь без слов бросилась в объятия неугомонного мужа.

Соколов нежно обнял Мари и прикосновением ощутил ее беременность.

В тот же вечер Соколов отправился в московское отделение охранки и передал начальству ленинский автограф — две страницы, исписанные мелкими, как сам характер автора, кудряшками.

Тут же была дана команда: «Произвести аресты!»

Некоторые большевистские агенты, получив еще прежде от Ленина сигнал тревоги, успели разбежаться. Но все же были разгромлены крупные большевистские организации, цеха по производству динамита и типографии, печатавшие подрывную литературу, — в Архангельске, Баку, Батуми, Вильне, Кишиневе, Херсоне, Риге.

За горизонтом времени

Пришел черный день, и разразилась первая мировая война.

Читатель помнит про колларгол — секретные чернила, рецепт которых Соколов в свое время добыл у Степки Мурзуева?