Железная хватка графа Соколова - [101]

Знаменитая Марта Рише — агент-двойник французской разведки, проникшая в германский шпионский центр в Мадриде, была за свой подвиг награждена орденом Почетного легиона. Она оставила воспоминания «Моя разведывательная работа».

В них Рише с восторгом поведала о «зернышках серебристо-черного цвета, которые при растворении их в воде давали колларгол» — чернила, тайну которых, якобы, никто, кроме немцев, не знал. Она писала: «С самого начала войны немецкие шпионы беспрепятственно переписывались со своими руководителями, потому что незнание состава чернил не давало возможности расшифровывать их корреспонденцию».

Действительно, германцы были долго уверены, что их противники не владеют тайной колларгола. Но удачная акция Соколова, распознавшего его загадку, предотвратила немало вражеских акций и позволила схватить с поличным нескольких вражеских агентов.

Что касается условного знака «черной коровы», то именно во время войны германцы стали пользоваться им по-настоящему широко. Военная контрразведка с предупредительной целью выпустила в 1915 году в Москве массовым тиражом книгу: «ПАУТИНА. Система германского шпионажа». Во всю обложку была нарисована корова. Подпись гласила: «Черная корова. Условный знак, применяемый германскими шпионами».

Из других событий отметим покушение на Григория Распутина. В 1914 году злобная портниха из Царицына Хиония Гусева исхитрилась подкараулить старца. Она пырнула его сапожным ножом в живот, задев мочевой пузырь. Как записано в следственном деле, «злоумышленница призналась, что метила в половые органы». Читатель, видимо, помнит: о готовящемся покушении Распутина еще прежде предупреждал некий Синицын, которого застал Соколов во время своего визита к старцу.

Ну а потом над Россией (с помощью враждующей Германии!) засияло солнце якобы пролетарской революции[5]. Солнце было таким жарким, что спалило жизни десятков миллионов граждан. Захватив власть обманным путем, большевики развязали чудовищный террор, многократно инспирировали голод, доводивший до людоедства и детоедства, извратили нравственность, привели к тотальному расцвету преступности и алкоголизму. Наверх взбирались не самые умные и лучшие, а самые порочные, жестокие и тупые.

Самый человечный человек

Товарищ Ленин всегда проявлял трогательную заботу о кадрах. После октября 1917 года многие местечковые сподвижники Ильича взлетели на вершину власти. Вспомнил он и о заслугах Сильвестра Петухова. Приказал Крупской:

— Надя, разыщи-ка этого, из охранки, ну, того, что в Поронине пострадал от руки врагов революции... Пусть служит в ведомстве Дзержинского.

Надежда Константиновна эту просьбу приняла близко к сердцу:

— Ах, это кому бутылкой по голове? Это же Петухов, замечательный товарищ.

В тот же день была организована комиссия, которая через милицию по месту прописки отыскала Сильвестра — в Кривоколенном переулке, в доме номер пять.

Шестикомнатная квартира, где прежде проживал лишь Сильвестр с семьей, теперь была наполнена веселым шумом и гамом ударников и ударниц завода бывшего В. К. Феррейна, а теперь «Фарматреста» имени тов. Казильбрука, находившегося поблизости — в Кривоколенном.

Около полусотни комсомольцев и прочих граждан тут спали, готовили, стирали, вдохновенно сочиняли стихи и доносы, спорили о сроках мировой революции (случится к годовщине Великого Октября или только к Новому году?), влюблялись и размножались.

Сподвижника Владимира Ильича комиссия обнаружила на кухне, где он, как бывший буржуй, по решению домкома и по причине слабоумия безропотно проживал возле раковины.

Когда жильцы мыли посуду, брызги летели на несчастного Сильвестра, сидевшего на матрасе и изучавшего труды В. И. Ленина. Если что и раздражало его, то это лишь ароматы готовящейся пищи: сам Сильвестр пайка был лишен. Над головой он повесил портрет любимого вождя.

Злодейский удар бутылкой по голове не прошел даром. На все вопросы членов комиссии и лично Н. К. Крупской Сильвестр страшно выпучивал глаза, пускал слюни и выкрикивал:

— Да здравствуют товарищ Ленин и мировая революция!

Когда об этом было доложено Владимиру Ильичу, тот задумчиво постучал пальчиками по столу и воскликнул:

— Это, гм-гм, прекрасный пример верности делу пролетариата! Большевики должны проявлять заботу о братьях по партии. Направить товарища Петухова на службу в ЧК — архисрочно.

По необъяснимой причине Ленин любил именно те слова, которые не умел произносить. И во всех делах он уважал стремительность.

Мудрость великого И. В. Сталина

Петухова умыли, причесали, оросили одеколоном, надели на него пахнувший нафталином костюм и шляпу, взятые по ордеру в распределителе номер один, что в Большом Комсомольском переулке, бывшем Златоустинском. По удивительному, почти мистическому совпадению, это было почти на том самом месте, где Сильвестр некогда задавил проститутку Клавку и в двух шагах от дома, в котором расправился с осведомителем Хорьком.

Облагороженного Сильвестра доставили на площадь Революции, в дом, прежде принадлежавший расстрелянному буржую Лобачеву. Теперь здесь размещался Народный комиссариат внутренних дел.

Дзержинский, увидав рекомендацию Ильича, спросил: