Желание сердца - [7]

Впервые в жизни Корнелия задумалась о том, как выглядит. В Роусариле она всегда ходила в бриджах, ведь как иначе можно тренировать лошадей? Работая с отцом и Джимми, она не могла одеваться как девочка, а темные волосы заплетала в длинную косу, спускавшуюся по спине. Ей и в голову не приходило, что после восемнадцатилетия следует закалывать их на макушке, как делают другие девушки.

Многочисленные соседи состояли главным образом из охотников и наездников, таких же как ее отец. Мужчины приезжали к ним поговорить о лошадях и почти не обращали внимания на маленькую голенастую дочь хозяев. Но ее мать всегда выглядела прелестно, даже когда помогала в работах по дому или возилась в запущенном заросшем саду, отчего он наполнялся изобилием цветов и ароматов.

Иногда, если отцу удавалось выиграть на скачках, он возвращался домой, переполненный радостным волнением, словно школьник. В такие дни мама быстро бежала наверх, складывала в дорожный сундук свои самые красивые платья, и они отправлялись ненадолго в Дублин.

Корнелия никогда с ними не ездила, но слушала радостные рассказы о том, как они провели там время, о балах и театрах, о ресторанах в ярких огнях. Всякий раз мама возвращалась в новом платье, элегантном и модном, и в новой шляпке, сплошь украшенной цветами и перьями.

Мама демонстрировала обновы Корнелии, кузине Алин и Джимми, а насладившись полной мерой восхищенными возгласами зрителей, прятала вещи в шкаф, где они постепенно становились старомодными, как и все ее наряды, о которых вспоминала, только когда удача вновь улыбалась им.

Корнелии повезло: она могла воспользоваться гардеробом матери. Платья вполне подходили к ее фигуре, но задолго до того, как девушка достигла Англии, она поняла, что выглядит безнадежно старомодной. Это не очень ее расстроило, гораздо больше досаждала длинная юбка, неприятно прилипавшая к лодыжкам, и шляпка, вот-вот готовая свалиться с неумело сделанной прически. Корнелия скопировала, как могла, иллюстрацию из дамского журнала, который так любила читать кузина Алин. Результат получился не очень удачный, и теперь она сожалела, что не начала учиться укладывать волосы раньше, чем за день до отъезда.

Тем не менее она чувствовала себя такой несчастной и так негодовала по поводу вынужденного отъезда из Роусарила, что собственная внешность ее нимало не беспокоила. В ночь перед отъездом она осознала, что боится и одновременно стесняется того мира, о котором ничего не знает. Здесь, среди природы, она по праву была королевой. Жеребята откликались на ее зов, кобылы поджидали у ворот загона. Джимми отвечал на ее любовь не меньшим чувством. Она знала это по тому, как улыбка трогала его обветренное морщинистое лицо, стоило ей появиться на конюшенном дворе, по тому, как вспыхивали его глаза и в голосе слышалась неожиданная мягкость, когда он с ней разговаривал — такое с ним случалось, если трудно жеребилась кобыла или заболевал пневмонией жеребенок.

Да, Джимми любил ее. Он был единственным надежным человеком в ее жизни. После гибели родителей и с кончиной кузины Алин, Джимми и Роусарил — это все, что у нее осталось. А теперь и их у нее отнимают! Кромешную тьму, сгустившуюся вокруг, пронизывал только один проблеск света: от юриста Корнелия узнала, что когда ей исполнится двадцать один год, она станет сама себе хозяйкой.

Должно пройти три года, а после можно будет вернуться домой. Чем больше девушка думала о родственниках отца, тем больше ненавидела их. Она довольно часто слышала рассказы отца об их высокомерном к нему отношении, к тому же Корнелия знала, что и немногие из родственников матери поддерживали с ней связь с тех пор, как та бежала из дому с человеком, по их мнению, не способным преуспеть в жизни.

Едва Корнелия научилась понимать окружающих, она часто слышала, как родители посмеиваются над чопорной респектабельностью старшего брата отца. Она всегда его представляла себе смешным человеком, и короткое знакомство с дядей, два года назад на похоронах родителей не заставило ее изменить это мнение.

Тучный, краснолицый и важный лорд Бедлингтон не многое мог сказать своей бледной худенькой племяннице.

Он подумал про себя, что она довольно странно одета. И в самом деле, на ней было одно из платьев кузины Алин, слишком для нее широкое в талии и в то же время чересчур короткое. Но тогда им казалось неразумным покупать черное платье только для похорон. И кузина Алин, и Корнелия, обе знали, что она никогда не наденет его вновь, а как только разъедутся скорбящие родственники и знакомые, она опять облачится в бриджи и отправится на конюшни, выждав для приличия совсем немного.

Девушка обрадовалась, когда появился разбитый наемный экипаж и отвез дядюшку на станцию. Она не предполагала, что когда-нибудь снова увидит его или он даст о себе знать, а теперь дядя собирался изменить всю ее жизнь, потому что, как сообщил ей мистер Мазгрейв, являлся ее официальным опекуном.

— Я ненавижу своих английских родственников, — с горячностью поведала она Джимми.

— Никогда так громко не говори, душенька моя. Старайся быть вежливой. Не годится воевать с людьми, особенно если они приходятся тебе родней.