Желание - [20]

А тем временем, пока я была озабочена решением собственных проблем, над Осанной (следовательно, и надо мной тоже) собрались тучи недовольства.

Как вы думаете, людям нравится говорить правду и только правду? А чиновникам султана? Вот и я думаю что не слишком. Конечно, идея Мехмеда искоренить транжирство государственных денег и бюрократию на корню с помощью меня на первых порах воспринималась народом на «ура». Однако когда этому «народу» пришлось самому говорить Великому только правду и полетели головы, много голов, идея больше не представлялась такой уж удачной. «Этак через месяц нас всех казнят!» — решили чиновники, а когда на одном из советов султан Мехмед объявил, что казней больше не будет, а я в ответ ляпнула, что, де, врет сиятельный-то, участь моя была решена. В один из дней ко мне в комнату вломилась стража, вытащила из постели волоком и во всеуслышание обвинила в воровстве и совратительстве. Весь дворец с пребольшой охотой это подтвердил.

Власть султана абсолютна, но иногда даже он не может пойти против мнения толпы и собственной гордости.

— Казнить! — твердым голосом произнес наконец султан Мехмед, пряча глаза.

Он сделал выбор и к сожалению не в мою пользу.

— Нет! Не надо! Ты же обещал!!! — закричала я, отчаянно вырываясь из шустрых рук султановой стражи.

Однако Мехмед лишь отмахнулся.

— Заткните ему чем-нибудь рот, Амон-дар всегда славились умением проклинать до десятого колена и я не хочу рисковать.

Я пищала, орала, ругалась сквозь грязную тряпку, которую мне затолкали в рот, до боли выворачивала руки, упиралась ногами, но с каждой секундой неумолимо приближалась к стоящей посреди дворцовой площади бурой колоде. Наконец один из стражников намотал мои волосы себе на руку и потащил меня волоком прямо по камням, так что к боли душевной прибавилась еще одна, посильнее. Мне показалось, что с меня заживо сдирают скальп, я задыхалась от безмолвных криков, а глаза застила пелена слез. Очень хотелось вцепиться в лицо мучителю, но со связанными руками такое проделать сложновато. Толпе вокруг представление, очевидно, нравилось — сквозь боль до меня доносились смешки и улюлюканье. Кажется, они даже давали страже советы, как нужно тащить меня, чтобы побольнее выходило.

Меня подтащили к месту казни, оголили шею и плечи и силком уложили на темно-коричневый от крови казненных старый пень.

— Каково твое последнее желание? — поинтересовался у меня подошедший палач. Будто сам не видит, что даже если бы я очень захотела, не смогла бы ничего сказать. Даже наклонился, якобы прислушиваясь к ответу. Я с трудом повернула голову, чтобы обжечь его последним злобным взглядом, но внезапно палач выдернул кляп из моего рта, я только зубами клацнуть успела.

— Давай, твори свое проклятье.

Из прорезей маски палача на меня смотрели знакомые серые глаза, сейчас темные и больные. Как будто визирь Саладин сам не понимал, что сейчас делает и зачем.

Я было хотела последовать доброму совету, пока не подскочила охрана, но в тот миг, когда злые слова уже готовы были сорваться с губ, внезапно поняла одну странную, нелепую вещь. Мне было жалко всех этих людей, даже султана Мехмеда. Людей, что находились в цепях традиций и собственной глупости, того даже не осознавая.

— Не могу, — прохрипела я.

— Знаю, — кивнул Саладин, затем… затем он сделал что-то совсем странное. Содрал с лица маску и грубо впился в мои губы поцелуем.

От удивления я свела глаза к переносице, дабы, так сказать, не проглядеть момент. Наконец медленно-медленно отстранился, чуть помедлил, мигнул и расплылся в знакомой, насмешливой, так раздражающей меня демонической усмешке. Темные волосы Саладина мгновенно посветлели и налились золотом, макушку украсили привычные мне изящные рожки. Народ, собравшийся на казнь, от такого зрелища с воплями разбежался кто куда.

— Пожалуй, мы немного задержались в этом мире!

За его спиной зарябила воронка перехода, я каркающе расхохоталась, высоко задрав голову к раскаленному до бела чужому небу. Кажется, проклятый демон наконец очнулся!

— Поехали! — подмигнул он мне и, перекинув меня через плечо, влетел в портал.

Последним, что я видела, было побелевшее лицо султана. Конечно же я не удержалась и показала ему язык.

Глава 6

«Северные мужчины настолько суровы, что женщины в их постелях никогда не заводятся».

Энциклопедия народов севера

На этот раз из портала нас выкинуло в густые вечерние сумерки, прямо в холодную, крошащуюся под весом тела субстанцию. Со страху я не сразу признала, но это определенно снег! И не просто снег, а громадный сугроб! Я сразу же провалилась по самую макушку и жалобно взвыла — на морозце, в снегу, да в газовых тряпочках, в которые меня обряжали в султанском дворце, было чертовски холодно!!! Я-то, наивная, надеялась, что любимые поношенные джинсы ко мне вернуться при переходе из мира в мир, но, похоже, вся моя старая одежда сгинула во мраке пространства-времени. Где-то рядом в темноте ругался демон. Похоже что и он немного застрял.

— Да чтобы я еще раз взялся за бабу с Земли! С вами вечно проблем не оберешься, то портал собьете, то помирать надумаете посреди контракта, то вообще память отобьете!!! И вот еще нате вам — снег… почему именно в сугроб, а не в теплую таверну, куда я изначально собирался? Ну почему!!!