Желание леди - [11]

– Прекрасный.

Фелисити почувствовала, что он всматривается в нее.

– Я вам не особенно симпатичен, не так ли? Она повернулась и взглянула на Кавендиша:

– Вы снова хотите услышать откровенный ответ?

– Разумнее было бы желать лести. Но я прошу откровенности.

– Великолепный выбор. – Фелисити вздохнула. – Я не совсем уверена, нравитесь вы мне или нет. Мы едва знакомы. Но для меня вы в высшей степени занимательная личность.

– Занимательная и забавная? Едва ли стоит просить чего-то еще.

Девушка снова сосредоточилась на небе.

– Полагаю, большинство женщин находят вас забавным и занимательным.

– Я не уверен…

– Ах, мистер Кавендиш, мужчину с репутацией, подобной вашей, нельзя назвать скучным и заурядным.

– Я никогда не считал себя скучным и заурядным.

– Нет, вы довольно занимательны. Вы нарушаете общественные установки, когда вам только заблагорассудится, ведете себя совершенно бесцеремонно…

– Я бы не сказал…

– Мистер Кавендиш, у вас довольно-таки скверная репутация.

Кавендиш хотел возмутиться, но не успел.

– У меня ваш ботинок, – вдруг сказала она.

– Что?

– Ваш ботинок, застрявший в шпалерах.

Он долго вглядывался в нее, потом медленно расплылся в улыбке.

– Значит, вы меня узнали.

– Нет, не узнала. Но у вас очень запоминающийся голос. – Она с улыбкой посмотрела на него. – Ладно, скажу вам правду. Мало кто не слышал о вашей поздней встрече с дуэльным пистолетом лорда Помфри, не говоря уже о свидании с леди Помфри, которое тому предшествовало.

– Этот вечер оказался неудачным, – пробормотал Кавендиш. – Но надо сказать, и ваше поведение было не совсем безупречным.

Фелисити открыла рот и повернулась к нему:

– Мое поведение?

– Да, оно представляется мне довольно сомнительным. Я считал вас всего лишь девочкой, но теперь, когда я понимаю, что ваш истинный возраст… – Он пожал плечами.

– Однако я не совершила ничего непристойного!

– Миледи, если вы не понизите голос, все на террасе придвинутся поближе, чтобы расслышать, в какой именно непристойности скандально известный мистер Кавендиш обвиняет бесстрастную леди Фелисити.

– Бесстрастную? Почему вы назвали меня бесстрастной?

– Это сказал Норкрофт. В данный момент это не имеет значения, хотя, уверяю вас, в его понимании это комплимент.

– Неужели? – Фелисити вовсе не была уверена, что ей нравится, когда ее называют бесстрастной. – Не думаю, что это звучит как комплимент.

– Именно так оно и было.

– А вы меняете тему разговора.

– Да, полагаю, именно это я и делаю.

Она вздохнула:

– Вы правы по поводу того вечера. Я вела себя совершенно неподобающим образом. Надо было поднять тревогу. Обратиться в полицию. Звать на помощь. А самое меньшее, что можно было сделать, так это застрелить вас самой.

Кавендиш усмехнулся:

– Это было бы прилично.

– Запомню на случай вашего повторного появления.

– Повторения не будет.

– Вы прекратили развлекаться с замужними женщинами?

– Я расстался с леди Помфри.

– Только не говорите, что вы исправились.

– У меня нет намерения исправляться сейчас. Не вижу такой необходимости. Если не брать в расчет взаимные удовольствия с некоторыми представительницами противоположного пола, а также склонность к игре (обычно я выигрываю) и чрезмерно мягкий нрав, я ничем не отличаюсь от мужчин моего возраста и положения.

Фелисити взглянула на него с явным недоверием.

– Вы говорите это так, будто вы не единственный со скандальной репутацией и это делает ваше поведение приемлемым.

– Мое поведение можно оправдать. Я молод. Для изменений у меня впереди целая жизнь. Кроме того, как вы сказали, я неплохая добыча.

– Ваше высокомерие поражает, – сухо заметила она.

– Еще раз благодарю вас.

Сделав знак лакею, он заменил пустые бокалы на полные. Фелисити потягивала шампанское и с любопытством вглядывалась в собеседника.

– Зачем вы нашли меня сегодня? Я не из тех женщин, которые обычно вас интересуют.

– Думаю, из любопытства.

– Вы имеете в виду, что я не стала громко кричать, увидев вас?

– Меня заинтересовала женщина, не ужаснувшаяся оттого, что на ее балкон взобрался явно развратник.

– А почему я должна приходить в ужас?

Кавендиш помолчал.

– Ну, с учетом вашей добродетели…

Фелисити подавила смех.

– С учетом моей добродетели?

– Да, конечно. Вы, незамужняя дама из хорошей семьи, находитесь на собственном балконе посреди ночи в ночной сорочке, видите, как некий мужчина с сомнительными моральными качествами вылезает из окна соседнего дома, направляется к вашему балкону. Благоразумная молодая женщина была бы в ужасе.

– Я готовилась защищаться.

– Чем? Подзорной трубой?

– Она латунная и довольно-таки тяжелая.

– Даже если и так…

Фелисити наклонилась к нему и понизила голос:

– А что, если я неблагоразумна?

– Что вы имеете в виду?

– Именно то, что сказала. А что, если я неблагоразумна? Или, скорее, что я устала проявлять благоразумие? Я всегда верила в науку, в рациональное, в здравые неопровержимые факты. Возьмем, например, звезды. – Она указала кивком на ночное небо. – Их изучение – это наблюдение. И все же множество людей считает их чем-то мистическим и даже божественным. Неотъемлемой составляющей вселенной. Я никогда не верила в глупости типа магии и судьбы, примет и знамений. Вы же, мистер Кавендиш, убедили меня в обратном. – Она заглянула ему в глаза.