Желание и чернокожий массажист - [5]

В пьесе две главные героини — Тринкет и Селеста. У Тринкет отрезана грудь — рак, и она боится, что подруга станет об этом болтать и она потеряет клиентов. Действие происходит в ночь перед Рождеством; героини пьют и ругаются. Но вот с одного конца улицы к дому подходят песенники, с другой — их лидер Черный Джек (кажется, что он одновременно олицетворяет и смерть и нечто вроде распутного Спасителя). Все поют, и героини чудесным образом успокаиваются и мирятся. Пьеса была поставлена в 1966 году и выдержала всего несколько представлений. Однако я верю, что она опередила время и ее еще ждет возрождение». (Книга С. Рэтклифф «По следам поэта».)

Еще один адрес — Орлинз-стрит, дом № 710. Аккуратный трехэтажный бледно-голубой дом. Здесь в декабре 1946 года Уильямс приступает к работе над своей самой любимой пьесой, «Камино Реаль», пишет ее первый вариант — «Десять блоков на «Камино Реаль» (несколько лет спустя этот вариант даже собирался ставить на Бродвее Элиа Казан с Эли Уоллахом и Барбарой Бэкли в главных ролях). Работа была не слишком продолжительной, но очень напряженной и интересной — драматург буквально заболел этой пьесой. И творческому вдохновению Уильямса, несомненно, способствовала атмосфера Французского квартала.

«Той зимой я приехал туда в полном одиночестве и начал подыскивать себе квартиру во Французском квартале — я жил там в прошлый приезд. И мне посчастливилось: нашел отлично обставленную комнату на Орлинз-стрит, в полу квартале от собора Людовика Святого, позади которого, во дворе, можно было любоваться огромной статуей Христа. Казалось, его широко раскинутые руки призывают весь мир прийти к нему в объятия». (Т. Уильямс «Мемуары».)

Поиски трамвая «Желание» неизбежно ведут туда, где написана самая знаменитая уильямсовская пьеса. Балкон на втором этаже трехэтажного светло-розового дома на Ройял-стрит, в котором сейчас магазин «ти-шерток» (теннисок). На стене небольшая мемориальная доска. Простенькая надпись: «В 1946–1947 годах здесь жил Теннесси Уильямс и написал пьесу «Трамвай «Желание».

«Что мне особенно нравилось в этой моей квартире — это длинный обеденный стол на застекленной веранде. Идеальное место для работы по утрам. Вообще в Новом Орлеане, по-моему, лучшие веранды. Понимаете, город ниже уровня моря, и, может быть, поэтому создается впечатление, что облака и небо здесь совсем рядом. В Новом Орлеане облака всегда у тебя прямо над головой. Наверное, это даже не облака, а, скорее, туман с Миссисипи, но, когда смотришь с веранды, они так близко, что если бы не стекло, то их можно было бы потрогать. Облака кучерявые и вечно куда-то спешат… Весь день был в одиночестве и по привычке — а я следую ей и поныне — рано вставал, пил черный кофе и принимался за работу». (Т. Уильямс «Мемуары».)

Проникнуть в помещение помогает сосед Уильямса, известный в Америке фотограф Джон Доннэлз. Двери его студии, — стены которой увешаны портретами многих знаменитостей, от экс-президента Линдона Джонсона до суперзвезды Дастина Хофмана, — широко открыты для всех и каждого. На подоконнике и на полках выходящего на Сент-Питер-стрит единственного большого окна посуда из разноцветного стекла. Несмотря на свою занятость, хозяин нетороплив, радушен и весьма словоохотлив: «Да, это мой «стеклянный зверинец". На этой стороне всегда солнце — смотрите, как играют блики!.. Его квартира? Хорошо, пошли».

Мы поднимаемся по скрипучей деревянной лестнице на второй этаж, и с внутренней площадки между домами Джон показывает: «Вот окно его спальни, а застекленная веранда — его кабинет. Там он ее и написал. В пьесе это квартира Ковальских, да-да, именно здесь, рядом с кварталом, а не на Елисейских полях. Наверное, ему просто понравилось это название, ведь в нем столько иронии! А помните, что говорит Бланш: «Колокола собора… единственно чистое, что есть в вашем квартале», — это о соборе Людовика Святого. Нет, музея здесь нет. И войти в квартиру, к сожалению, нельзя: ее снимает один художник, но сейчас он куда-то уехал. Трамвай «Желание"? Как же помню, он ходил здесь в сороковые, по-моему, еще с прошлого века. Но сейчас — смотрите сколько народу гуляет внизу — вот пути и разобрали. Правда, есть автобус «Желание» — по ту сторону квартала, да и улица «Желание» тоже. Там напечатали этот альбом». И Джон показывает сделанный вместе с дочерью Луреной (кстати, театроведом, диссертация которой посвящена Уильямсу) великолепный фотоальбом о Французском квартале. Настоящее произведение искусства, и на одной из его страниц — студия Теннесси Уильямса.

«Сейчас я немного устал и иду спать здесь, на Дюмейн-стрит, во Французском квартале Нового Орлеана. Я борюсь со временем и не считаю нужным это скрывать: я хочу сказать, что нельзя не говорить о времени, которое убегает так быстро… Когда придет этот день, я хочу умереть во сне и надеюсь, что это произойдет на прекрасной большой железной кровати в моем доме в Новом Орлеане…» (Т. Уильямс «Мемуары».)

Экскурсию по последней новоорлеанской обители писателя на Дюмейн-стрит, дом № 1014, проводит «мэр» этой улицы, восьмидесятичетырехлетний темнокожий философ Дэн Мосли.