– А я и не стыжусь. Но Стефану не нужна моя любовь. И вообще ничья. Какая же я дура, что втрескалась в него! А теперь все, чего я хочу, – это разлюбить его.
– А ты призналась Стефану в своих чувствах?
– Нет! И не собираюсь. Не хочу унижаться и заставлять его чувствовать себя неловко – ведь он не виноват, что я его полюбила. Не хочу, чтобы мы были так же несчастны, как ты и мама.
Томас коснулся руки дочери.
– Не позволь нашим с ней ошибкам повлиять на твое отношение к любви. Я – не Стефан, а ты – не твоя мать. Дай шанс своим чувствам.
И Холли решилась. «Я признаюсь Стефану в любви, – подумала она. – А если он ее отвергнет, то я не стану повторять ошибку матери, цепляться за того, кто меня не любит, а просто уйду».
– Спасибо, папа!
Холли поцеловала его в макушку и, собрав всю свою храбрость, направилась в гостиную.
Войдя, она увидела Стефана, стоящего у камина и изучающего семейные фото на стене. Дыхание перехватило, сердце с силой толкнулось в ребра.
Он повернулся:
– Холли, нам надо поговорить.
В голове у нее стучало: «Что сказать? Что же ему сказать? Только не здесь».
– Давай прогуляемся?
Стефан кивнул, и они вышли из дома. Солнце садилось за горизонт, и его лучи уже уступали место сумеркам.
Холли не знала, с чего начать.
– Итак… Э-э-э… Как дела у вас с Фредериком?
– Хорошо.
– Я рада.
Разговор не клеился. Они молча прошли через сад в лимонную рощу и сели на скамью.
Холли поежилась от порыва холодного ветра. Стефан поспешно снял с себя теплую рубашку в сине-зеленую клетку и накинул на плечи Холли, оставшись в синей футболке.
– Вот.
– Спасибо.
Она повернулась к нему:
– Рада, что ты приехал, потому что мне нужно с тобой поговорить. Кое-что осталось между нами недосказанным.
– Да, так и есть. Вот почему я здесь.
«Наверное, хочет попрощаться, – горько подумала Холли. – Неужели обнаружил какую-то лазейку в завещании и собирается немедленно развестись?»
Решившись, она выдохнула:
– Можно я скажу первой? Пожалуйста!
Стефан, помедлив, кивнул.
– Я не была полностью честна с тобой. Но прежде чем я скажу то, что должна, хочу, чтобы ты знал, что ты ни в чем не виноват… Я люблю тебя.
Ну вот, она и призналась! Не поднимая глаз, Холли поспешила добавить:
– Я не жду от тебя ответных чувств. Пожалуйста, не расстраивайся из-за этого признания – я вовсе не жалею, что полюбила тебя.
– Холли… – тихо произнес Стефан. – Посмотри на меня.
Она подняла голову, ожидая прочесть на его лице жалость, гнев, печаль, но вместо этого увидела ошеломление, смешанное с радостью, и в сердце закралась надежда.
– Я пришел сюда, чтобы сказать, что люблю тебя.
Но Холли еще не верила, что это не иллюзия.
– Ты говоришь так, потому что тебе меня жалко.
– Жалость тут ни при чем. Я люблю тебя.
– Но несколько дней назад ты сказал мне, что не хочешь никого любить.
– Оказывается, я абсолютно ничего не знал о любви. Я люблю тебя, и мне хочется кричать об этом с крыш. – Стефан казался почти растерянным. – Мне нравится, как ты улыбаешься, как накручиваешь прядь на палец. Я люблю твою доброту, щедрость, преданность, сострадание. Любовь к тебе делает меня лучше, сильнее, а не слабее. Возможно, она дает тебе власть надо мной, но я надеюсь, ты не станешь злоупотреблять этой властью. Я влюбился в тебя с первого взгляда. Ты сделала меня самым счастливым человеком на свете. – Он запнулся. – А ты точно уверена, что любишь меня? Это не из-за Солнечной рощи или чувства долга перед отцом?
– Нет! Это настоящая любовь! Я люблю тебя за то, что ты делаешь меня счастливой. С тобой я улыбаюсь, смеюсь, чувствую себя под защитой, ты заставляешь меня стремиться к развитию, задавать вопросы. Я чувствую, как счастье переполняет меня.
Стефан встал со скамьи и помог Холли подняться, затем опустился на одно колено и взял ее за руку.
– В этом прекрасном месте – нашей Солнечной роще – ты, Холли Романо, обещаешь ли остаться замужем за мной, Стефаном Петрелли, пока смерть не разлучит нас?
Она ослепительно улыбнулась:
– Обещаю.
Он поцеловал ее, а Холли подумала, что уж эти обеты они дали друг другу не на время, а навсегда.
