Жданов - [9]
Инспектор народных училищ Александр Алексеевич Жданов, обременённый большим семейством, ограничивался пассивным сочувствием революционным идеям, воздерживаясь от активного участия в какой-либо организованной нелегальной деятельности. Впрочем, в захолустной Корчеве и уезде было совсем немного возможностей для активности такого рода. События первой русской революции вторглись в семью Александра и Екатерины Ждановых известием о гибели брата — Павла Жданова. Они же оставили для младших членов семьи ещё смутную, не оформившуюся, но устойчивую симпатию к народническим, социалистическим и революционным идеям.
Все эти годы для маленького Андрея Жданова продолжалась радостная мальчишеская жизнь. Беспечное счастье впервые оборвалось в начале весны 1909 года. Вернувшийся 12 марта из очередной служебной поездки по уездам 48-летний отец пожаловался на сильное утомление. На следующий день он слёг, а 16 марта Александра Алексеевича не стало…
Семья лишилась не только любимого человека, воспитателя, но и кормильца. «После его смерти, — писала Екатерина Павловна начальству покойного мужа, — я осталась без всяких средств к существованию с четверыми детьми, находящимися у меня на руках, в возрасте от 13 до 17 лет, причём младшим ребёнком является сын. Ввиду крайне тяжёлого материального положения, в которое я со своими несовершеннолетними детьми поставлена внезапной кончиной мужа, покорнейше прошу Ваше Превосходительство исходатайствовать мне пособие в пределах, установленных законом»>{27}.
В Российской империи пенсионное обеспечение чиновников и их семей регулировалось довольно запутанной системой и во многом зависело от воли начальства, при этом учитывались срок службы, возраст и количество членов семьи. Для Ждановых вопрос с пенсией решился через полгода: «По положению Совета Министров, в 6 день октября 1909 года, Всемилостивейше соизволил на назначение вдове бывшего инспектора народных училищ Тверской губернии статского советника Жданова Екатерине Ждановой с четырьмя несовершеннолетними детьми — сыном Андреем, рождения 14 февраля 1896 года и дочерьми: Татьяной, рождения 23 апреля 1891 года, Анной, рождения 28 сентября 1892 года и Еленой, рождения 18 декабря 1894 года за свыше 23-летнюю службу Жданова, в том числе 2 года без пенсионных прав, усиленной пенсии по девятисот рублей в год, в одной половине вдове, а в другой — детям, с производством таковой пенсии со дня смерти Жданова — 16 марта 1909 года»>{28}.
Формально, по закону, «Всемилостивейше соизволил» назначить пенсию сам император всероссийский. Не догадывался он тогда, что определяет пенсию матери мальчика, который всего через восемь лет будет лично знаком по крайней мере с одним из тех, кто оборвёт жизнь царской семьи в подвале дома Ипатьева… Но вернёмся в затерявшийся между революциями мирный 1909 год.
С учётом, что самая крупная пенсионная выплата для обычного чиновника составляла 1143 рубля 60 копеек в год, вдове и сиротам Александра Жданова причиталась достаточно большая по тем временам пенсия. Но 75 рублей в месяц было в три раза ниже прежнего оклада покойного Александра Алексеевича. Столько получал не обременённый семьёй подпоручик — самый младший офицерский чин в армии.
Что же касается единовременного пособия от Министерства народного просвещения в 150 рублей, то львиная доля из них (87 рублей 58 копеек) вернулась в то же министерство в погашение каких-то ведомственных долгов покойного, остальные — «на восстановление кредитов», ушедших в печальный ритуал похорон. Екатерина Павловна снова робко взывала к губернскому директору народных училищ: «Не могу ли я ходатайствовать перед Вашим Превосходительством об увеличении суммы пособия, тем более что покойный муж мой оставил меня без всяких денежных средств»>{29}. Это прошение осталось без ответа.
Семья Ждановых столкнулась с бедностью. Конечно, это не была бедность большинства населения империи, регулярно голодавшего русского крестьянства. То была бедность «среднего класса», опрятная и неголодная, но оттого не менее обидная для образованных, интеллигентных людей. Надо было думать, как жить дальше. Старшие девочки, после отцовского воспитания не боявшиеся народной жизни, решили было податься в работницы Кузнецовской фарфорово-фаянсовой фабрики, располагавшейся в том же уезде, недалеко от Корчевы. Это было одно из известнейших производств художественного фарфора, принадлежавших купцам-старообрядцам, «фарфоровым королям» Кузнецовым. Но для работы на нём требовались отдельные виды на жительство, выдававшиеся полицией (в современной терминологии — фактически прописка, регистрация). Как несовершеннолетним сестрам Ждановым в их получении отказали.
Помогли родственники: старшую из дочерей взял к себе в семью брат покойного Иван Алексеевич, учитель женской гимназии города Переславль-Залесского Владимирской губернии; Анну и Елену на льготных по оплате условиях определили в Тверскую женскую гимназию. Вдове Александра Жданова с тремя детьми пришлось перебраться в Тверь.
Авторы этой книги в большинстве своем страшно далеки от профессиональной журналистики. Это рядовые и лейтенанты, авантюристы и боевики, случайные попутчики и зэки — свидетели, участники, соучастники, герои и жертвы войны в Чечне. Бои в горах и разговоры в купе, беседы на нарах и в зинданах, стычки на дорогах и рынках, в лесах и городах. Непрофессиональная, неприкрашенная, окопная правда…Книга охватывает весь период и всю географию чеченской войны — от новогоднего штурма Грозного в 1995-м до боев с ваххабитским подпольем в Дагестане летом 2007-го.
Чем «опиумные войны» англичан в Поднебесной были похожи на Крымскую войну? Почему русские без единого выстрела вернулись на потерянный Амур и отчего за Приморье пришлось сражаться не с китайцами, а с Англией? Зачем русские гвардейцы учили маньчжурских солдат и почему китайские «казаки» Синьцзяна съели русских пленных? Как Китай влиял на постройку Транссиба и Владивостокской крепости? Зачем Россия помогла Пекину вернуть центр Азии и сколько могла стоить большая русско-китайская война? На эти и многие другие вопросы ответит книга «Деревянные пушки Китая» – о том, как военная история XIX века повлияла и до сих пор влияет на русско-китайские отношения…
История нашей планеты порою удивляет, раскрываясь с самых неожиданных сторон…
«В десять часов утра, освеженный приятным чувством, что снова оказался в этом Париже, таком несовершенном, но таком пленительном, так что ни один другой город в мире не может соперничать с ним в праве называться Городом, я отправился к моей дорогой м-м д’Юрфэ, которая встретила меня с распростертыми объятиями. Она мне сказала, что молодой д’Аранда чувствует себя хорошо, и что если я хочу, она пригласит его обедать с нами завтра. Я сказал, что мне это будет приятно, затем заверил ее, что операция, в результате которой она должна возродиться в облике мужчины, будет осуществлена тот час же, как Керилинт, один из трех повелителей розенкрейцеров, выйдет из подземелий инквизиции Лиссабона…».
«– Вчера, – сказала мне она, – вы оставили у меня в руках два портрета моей сестры М. М., венецианки. Я прошу вас оставить их мне в подарок.– Они ваши.– Я благодарна вам за это. Это первая просьба. Второе, что я у вас прошу, это принять мой портрет, который я передам вам завтра.– Это будет, мой дорогой друг, самое ценимое из всех моих сокровищ; но я удивлен, что вы просите об этом как о милости, в то время как это вы делаете мне этим нечто, что я никогда не осмеливался бы вас просить. Как я мог бы заслужить, чтобы вы захотели иметь мой портрет?..».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
«Что касается причины предписания моему дорогому соучастнику покинуть пределы Республики, это не была игра, потому что Государственные инквизиторы располагали множеством средств, когда хотели полностью очистить государство от игроков. Причина его изгнания, однако, была другая, и чрезвычайная.Знатный венецианец из семьи Гритти по прозвищу Сгомбро (Макрель) влюбился в этого человека противоестественным образом и тот, то ли ради смеха, то ли по склонности, не был к нему жесток. Великий вред состоял в том, что эта монструозная любовь проявлялась публично.
Отец Бернардо — итальянский священник, который в эпоху перестройки по зову Господа приехал в нашу страну, стоял у истоков семинарии и шесть лет был ее ректором, закончил жизненный путь в 2002 г. в Казахстане. Эта книга — его воспоминания, а также свидетельства людей, лично знавших его по служению в Италии и в России.
Новую книгу «Рига известная и неизвестная» я писал вместе с читателями – рижанами, москвичами, англичанами. Вера Войцеховская, живущая ныне в Англии, рассказала о своем прапрадедушке, крупном царском чиновнике Николае Качалове, благодаря которому Александр Второй выделил Риге миллионы на развитие порта, дочь священника Лариса Шенрок – о храме в Дзинтари, настоятелем которого был ее отец, а московский архитектор Марина подарила уникальные открытки, позволяющие по-новому увидеть известные здания.Узнаете вы о рано ушедшем архитекторе Тизенгаузене – построившем в Межапарке около 50 зданий, о том, чем был знаменит давным-давно Рижский зоосад, которому в 2012-м исполняется сто лет.Никогда прежде я не писал о немецкой оккупации.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.