Жданов - [253]

По сталинским временам размах «чистки» был не самый большой и свирепый. Но «ленинградское дело» буквально смело не только властные верхушки Ленинграда и области, потрепало руководство РСФСР, но и затронуло целый ряд областей и регионов, которые после войны возглавили «ленинградцы» — от Горьковской области и Эстонии до Крыма. В Крыму, например, на место арестованного и расстрелянного Николая Соловьёва, бывшего в годы войны руководителем исполкома Ленинградского облсовета, придут уже выдвиженцы Хрущёва, что вскоре во многом и предопределит судьбу этого полуострова.

После расстрела председателя Совета министров РСФСР Михаила Родионова и увольнения руководителя столицы Георгия Попова в Москву «выдвинется» Никита Хрущёв. Именно в тени подковёрной борьбы с «ленинградцами» и сложится группа его сторонников. Через несколько лет, сразу после смерти Сталина, клан Хрущёва в союзе с Маленковым уничтожит клан Берии, а ещё через четыре года скинет с вершин и самого Маленкова…

Бывший замначальника Следственной части по особо важным делам МГБ полковник Владимир Комаров, курировавший «ленинградское дело», позднее, перед собственным расстрелом в 1954 году, давал показания, как его инструктировал Абакумов, министр госбезопасности: «В Ленинград поехал я и ещё десять следователей… Перед отъездом в Ленинград Абакумов меня строго предупредил, чтобы на суде не было упомянуто имя Жданова. "Головой отвечаешь", — сказал он»^{799}.

Имя нашего героя в связи с «ленинградским делом» не прозвучало. К тому времени он посмертно стал родственником Сталина. На похоронах отца Юрий Жданов был в обществе Светланы Аллилуевой. Молодые люди были знакомы ещё детьми, Светлана сочувствовала горю Юрия, и вскоре они сблизились, в апреле 1949 года стали мужем и женой. Несмотря на критику зятя за ненужную дискуссию с академиком Лысенко, престарелый властитель сохранял благожелательное отношение к сыну своего умершего друга. У Светланы и Юрия родилась дочка, внучка и Сталина, и Жданова — позднее она станет известным в СССР вулканологом, в наши дни живёт на Камчатке.

Когда же осенью 1952 года Юрий Жданов и Светлана Аллилуева разошлись, Сталин в привычной ему манере высказал дочери: «Ну и дура! В кои-то веки попался порядочный человек, и не смогла его удержать»^{800}. В те дни имя Андрея Жданова уже будет упоминаться в следственных документах МГБ по «делу врачей» — Жданов будет объявлен главной жертвой медицинского заговора, наряду с неожиданно умершим в мае 1945 года Щербаковым. Формальным поводом к появлению «дела врачей-убийц» станут письма Лидии Тимашук об ошибках в диагнозе Жданова, о них «вспомнят» через четыре года в 1952 году. Среди арестованных будет и бывший личный врач нашего героя Георгий Майоров. «Дело врачей», как и «ленинградское дело», после сорока лет замалчивания и двадцати лет постперестроечной публицистики, ещё ждёт своего научного анализа. Но это уже другая история, обусловленная особенностями самодержавия стареющего Сталина…

Светлана Аллилуева оставила мемуары с предвзятыми, как у всякой разведённой женщины, но любопытными деталями о семье бывшего супруга:

«В 1949 году я вышла замуж за Юрия Жданова, сына Андрея Жданова. Мой отец тепло относился к нему и желал нашего брака…

Я знала Жданова (старшего. — А. В.) как человека безвольного, с больным сердцем, в общем приятного и мягкого. То, что его имя соединилось в истории советского искусства с мрачной полосой репрессий и гонений 1946 и 1948 годов, явилось результатом слишком усердной деятельности человека, являвшегося носителем и исполнителем воли других. В данном случае — моего отца…

В конце концов, его возненавидели все как исполнительного адъютанта и возможного "наследника Сталина" в партии.

Между тем, он на такую роль не претендовал и не раз повторял: "Только бы не пережить!.." (моего отца). У него не было амбиции для борьбы за власть: он бы её с удовольствием уступил сам.

В доме он был всегда под пятой у женщин — у сестёр, у жены. Жизнь дома крутилась вокруг единственного сына, его друзей, его интересов. Здесь бывали интересные и весёлые молодёжные вечера. Друзья Юрия из школы и из университета приходили сюда, не думая о "высоком положении" хозяина дома. Здесь помогли многим, чьи родители пострадали в 1937—1938 годах: дружба из-за этого не прекращалась. В этой семье не было злобных или жестоких людей. Но ограниченность, догматизм и нечто фанатическое проявлялось во многом»^{801}.

Действительно, товарищ Жданов был фанатиком коммунистической идеи и Советского государства, нашего государства, но пусть его за это осуждают американские редакторы и издатели мемуаров Светланы Аллилуевой. Дочь Сталина многое знала о Жданове только со слов его сына и вдовы. И главное, она видела Жданова исключительно в окружении семьи или рядом со своим отцом — и там и там Андрей Жданов был мягким и покладистым, безусловно уступая пальму первенства старшему товарищу в государстве и любимой жене в доме. Светлане просто не довелось увидеть другого Жданова: командовавшего фронтами и вежливо ставившего на колени чужие правительства…