Жажда жизни: Повесть о Винсенте Ван Гоге - [153]
Ни в один ресторан его не пускали с парадного хода.
Дети толпами собирались под окнами дома и потешались, изводя Винсента.
— Фу-Ру! Фу-Ру! — кричали они. — Отрежь себе второе ухо!
Винсент наглухо закрывал окна. Но крики и хохот детей все равно проникали к нему в комнату.
— Фу-Ру! Фу-Ру!
— Полоумный! Полоумный!
Они сочинили песенку и распевали ее у него под окном:
Чтобы скрыться от них, Винсент уходил из дома. Но они бежали за ним по пятам, шли в поле — веселая ватага хохочущих и распевающих во все горло сорванцов.
День ото дня их становилось все больше. Винсент затыкал уши ватой. Он сидел у мольберта и работал, делая копии своих полотен. Крики детей проникали сквозь щели в стенах. Они жгли ему мозг.
Мальчишки наглели с каждым днем. Они, как обезьяны, карабкались вверх по водосточным трубам, усаживались на карниз, прижимали лица к стеклам, заглядывая в комнату, и орали за спиной у Винсента:
— Фу-Ру, отрежь себе второе ухо! Дай нам твое второе ухо!
Волнение на площади Ламартина все возрастало. Мальчишки приставляли к стене доски и добирались по ним до второго этажа. Они били стекла, просовывали внутрь головы, кидали в Винсента всякой всячиной. Толпа снизу подзадоривала их, подхватывая их песенки и крики.
— Дай нам второе ухо! Дай второе ухо!
— Фу-Ру! Хочешь конфетку? Только смотри, она с ядом!
— Фу-Ру! А не хочешь супу? Гляди, туда подсыпан яд!
Сидевшие на подоконнике мальчишки весело дирижировали, толпа внизу распевала хором. Песенка звучала все громче.
— Фу-Ру, Фу-Ру, брось нам свое ухо, брось нам ухо!
— ФУ-РУ! ФУ-РУ! БРОСЬ НАМ СВОЕ УХО, БРОСЬ НАМ УХО!
Винсент, шатаясь, встал из-за мольберта. На подоконнике сидели три сорванца и распевали во всю мочь. Он кинулся на них с кулаками. Те стремглав соскользнули вниз по доскам. Толпа на улице заревела. Винсент стоял у окна и глядел вниз.
Целая туча черных птиц стремительно спускалась на Винсента с неба, тысячи черных птиц. Они покрыли площадь Ламартина, кружились над Винсентом, хлестали его, заполнили всю комнату, накрыли его с головой своими черными телами, лезли ему в волосы, врывались в уши, в глаза, в ноздри, в рот, погребая его под плотным, траурно-черным, душным облаком трепещущих крыл.
Винсент вскочил на подоконник.
— Пошли прочь! — закричал он. — Пошли прочь, изверги! Бога ради, оставьте меня в покое!
— ФУ-РУ! ФУ-РУ! БРОСЬ НАМ СВОЕ УХО, БРОСЬ НАМ УХО!
— Идите к дьяволу! Оставьте меня! Слышите, оставьте меня в покое!
Он схватил со стола умывальный таз и швырнул его в толпу. Таз со звоном ударился о булыжник. Винсент в бешенстве метался по комнате, хватая все, что попадалось под руку, и швыряя на площадь Ламартина. Стулья, мольберт, зеркало, стол, одеяло и простыни, панно с подсолнухами — все летело в толпу мальчишек. И с каждой вещью, которая падала на мостовую, в его мозгу вспыхивало воспоминание о том, как он жил в этом доме, какие жертвы принес, покупая по мелочам всю эту нехитрую обстановку, чтобы украсить дом, где он собирался работать до конца своих дней.
Когда швырять за окно было уже нечего, он остановился, глядя на площадь: каждый его нерв, каждая жилка дрожала от возбуждения. Он упал грудью на подоконник. Голова его свесилась вниз, к булыжникам площади.
10
Площадь Ламартина сразу же обошла петиция. Ее подписали девяносто мужчин и женщин.
«Мэру города Тардье:
Мы, нижеподписавшиеся жители Арля, твердо убеждены, что Винсент Ван Гог, проживающий на площади Ламартина, дом 2, — буйнопомешанный и не может быть оставлен на свободе.
Ввиду этого мы просим вас как мэра посадить названного сумасшедшего под замок».
В Арле скоро должны были состояться выборы. Мэр Тардье отнюдь не желал терять столько голосов. Он приказал комиссару полиции арестовать Винсента.
Полицейские нашли его на полу, у самого окна. Они отвезли Винсента в тюрьму. Там его заперли в камере. У двери был поставлен стражник.
Как только Винсент очнулся, он попросил свидания с доктором Реем. Ему отказали. Тогда он попросил карандаш и бумагу, чтобы написать Тео. Ему отказали и в этом.
В конце концов доктор Рей добился разрешения навестить Винсента.
— Старайтесь сдержать свое негодование, Винсент, — сказал он, — иначе они признают вас опасным сумасшедшим, и тогда вам конец. Кроме того, сильное волнение лишь усугубит болезнь. Я напишу вашему брату, и — пусть только это останется между нами — мы вас отсюда вызволим.
— Прошу вас, доктор, сделайте так, чтобы Тео не приезжал сюда. Он как раз собрался жениться. Это омрачит ему всю свадьбу.
— Я напишу, чтобы он не приезжал. Я, кажется, придумал, как нам быть с вами, и, по-моему, неплохо придумал.
Два дня спустя доктор Рей снова пришел к Винсенту. Стражник все еще стоял у двери его камеры.
— Послушайте, Винсент, — сказал доктор Рей, — я только что видел, как из дома выносили ваши вещи. Хозяин свалил всю мебель в подвале одного кафе, а картины запер в чулан. Говорит, что не отдаст их, пока вы не расплатитесь сполна за квартиру.
Винсент молчал.
— Поскольку вы уже не сможете вернуться в дом, я полагаю, что вам лучше всего послушаться моего совета. Трудно сказать, как часто могут повторяться у вас эти припадки эпилепсии. Если вы будете жить тихо, в спокойной обстановке, не взвинчивая себя, вы, пожалуй, и совсем излечитесь. С другой стороны, припадки могут повторяться и каждый месяц или два. А поэтому, чтобы обезопасить и себя в других, по-моему, было бы разумно… жить…
«Муки и радости» — роман американского писателя Ирвинга Стоуна о величайшем итальянском скульпторе, живописце, архитекторе и поэте эпохи Возрождения Микеланджело Буонарроти.Достоверность повествования требует поездки на родину живописца. Продав свой дом в Калифорнии, Ирвинг Стоун переезжает в Италию и живет там свыше четырех лет, пока не была завершена книга. Чтобы вернее донести до читателя тайны работы с камнем, писатель берет в руки молот и резец и овладевает мастерством каменотеса. С помощью друзей-ученых писатель проникает в архивы и находит там немало записей, касающихся Микеланджело и его семейства.Почти половина романа «Муки и радости» основана на вновь открытых материалах…
Художественная биография замечательного американского писателя Джека Лондона принадлежит перу Ирвинга Стоуна, автора романов-биографий Ван Гога, Микеланджело. В книге раскрывается сложный и драматический путь писателя, история его литературных поисков, его главных произведений.
Ирвинг Стоун Происхождение Перевод с английского М. И. Брука и Ю. С. Кацнельсона Имя автора этой книги Ирвинга Стоуна не нуждается в рекомендациях. Он автор художественных биографий Ван Гога, Микеланд-жело, Шлимана, Джека Лондона, хорошо известных советскому чита-телю. Новое его произведение, впервые переведенное на русский язык, повествует о жизни и деятельности Чарлза Дарвина, основателя эволюционной теории, нанесшей сокрушительный удар по религиозной картине мира. …
Ирвинг Стоун (1903–1989) — одна из самых ярких фигур американской литературы, писатель, создавший жанр «литературной биографии». Создавая произведения, посвященные жизни великих людей, писатель опирался прежде всего на факты, черпая сведения из достоверных источников, отвергая разного рода домыслы. Мастерское владение стилем позволило Стоуну избежать сухости в изложении фактов, и жанр романизированной биографии приобрел заслуженную популярность у читателей.В девятый том Собрания сочинений вошли книги 1–7 романа «Те, кто любит», который впервые публикуется на русском языке.
Роман известного американского писателя посвящен одной из самых увлекательных страниц в истории археологии— раскопкам Г. Шлимана в Трое, Микенах, Орхомене, Тиринфе.И. Стоун описывает наиболее драматический период в биографии своего героя. Упорно преодолевая трудности, встающие на пути воплощения мечты его жизни, Шлиман достигает намеченной цели и добивается мирового признания.
В биографической повести американского писателя Ирвинга Стоуна, впервые выходящей на русском языке, в увлекательной форме рассказывается о жизни и любви двух ярких персонажей американской истории — известного путешественника и исследователя Запада США Джона Чарлза Фремонта и его жены Джесси Бентон.Как это свойственно произведениям Ирвинга Стоуна, достоверное, основанное на фактах подлинной истории повествование дополняется глубоким анализом переживаний его героев.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад отдельной книгой в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют по сей день информационную и энергетико-психологическую ценность. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839–1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
Уругвайский прозаик Хуан Карлос Онетти (1908–1994) — один из крупнейших писателей XX века, его нередко называют «певцом одиночества». Х.-К. Онетти создал свой неповторимый мир, частью которого является не существующий в реальности город Санта-Мария, и населил его героями, нередко переходящими из книги в книгу.В сборник признанного мастера латиноамериканской прозы вошли повести и рассказы, в большинстве своем на русский язык не переводившиеся.
Палая листва — первое художественное произведение Гарсиа Маркеса, вышедшее отдельной книгой. Впервые повесть опубликована в 1955 г. (отрывок из нее — под названием Зима — был напечатан в конце 1952 г. в барранкильской газете Эль-Эральдо).Все реальное действие повести проходит за полчаса: между свистком паровоза в 2.30 и криком выпи в 3 часа дня. Но в монологах-воспоминаниях полковника, что пришел в дом покончившего самоубийством доктора, временные границы раздвинуты на четверть века: от 1903 года, когда доктор поселился в Макондо, до 1928 (эта дата имеет символическое значение для автора: Гарсиа Маркес родился в этом году).
Уругвайский прозаик Хуан Карлос Онетти (1908–1994) — один из крупнейших писателей XX века, его нередко называют «певцом одиночества». Х.-К. Онетти создал свой неповторимый мир, частью которого является не существующий в реальности город Санта-Мария, и населил его героями, нередко переходящими из книги в книгу.