Короткая жизнь

Короткая жизнь

Уругвайский прозаик Хуан Карлос Онетти (1908–1994) — один из крупнейших писателей XX века, его нередко называют «певцом одиночества». Х.-К. Онетти создал свой неповторимый мир, частью которого является не существующий в реальности город Санта-Мария, и населил его героями, нередко переходящими из книги в книгу.

Жанр: Классическая проза
Серия: Зарубежная классика. XX век
Всего страниц: 95
ISBN: S-04-007112-4
Год издания: 2001
Формат: Полный

Короткая жизнь читать онлайн бесплатно

Шрифт
Интервал

Часть первая

I

День святой Розы

— С ума посходили, — снова сказала женщина, словно припоминая, словно переводя.

Я слышал ее через стену и представлял, как движутся ее губы, когда она обращается к холодильнику, дышащему брожением и морозом, или к соломенной шторе, отделяющей комнату с еще не расставленной мебелью от вечерней зари. Я рассеянно слушал отрывистую речь, не веря тому, что говорила женщина.

Когда голос, шаги, затрапезный халат и толстые руки — так я представлял ее — перемещались из кухни в комнату, мужчина односложно и не совсем серьезно поддакивал. Зной, который женщина рассекала, становился потом еще плотнее и тяжко оседал в квартирах, в лестничных пролетах, во всех уголках дома.

Женщина ходила взад-вперед по однокомнатной квартирке, а я слушал ее из ванной, стоя, и на голову мою почти бесшумно лилась вода.

— Хоть сердце разорвись, честное слово, — произнес голос чуть напевно, прерываясь в конце фразы, словно что-то мешало высказать все до конца. — Молить не стану. Что хотел, то и получил. У меня тоже есть гордость. Хотя мне хуже, чем ему, да.

— Ну, ну, — успокаивал ее мужчина.

Минуту-другую я слушал, как они молчат, а в стаканах позвякивают кусочки льда. Мужчина, должно быть, сидел без пиджака, мордастый и тучный; у женщины подергивались губы, и она никак не могла унять пот, струящийся по лицу, по груди. А я стоял голый за тонкой стенкой, и капли воды испарялись на мне, потому что я не брал полотенце и смотрел в полумрак комнаты, где сгустившаяся жара окутала и придавила чистую простыню. Я стал сознательно думать о Гертруде, о милой длинноногой Гертруде, о моей Гертруде со старым, побелевшим шрамом на животе, о том, как она молчит и моргает, проглатывая гнев, будто слюну, и как прикалывает золотую розу к нарядному платью, — словом, о Гертруде, которую я знал наизусть.

Когда женщина снова заговорила, я думал о том, что теперь должен без отвращения смотреть на шрам, который будет у Гертруды на груди, — круглый, непростой, испещренный розовым или красным; но и он станет когда-нибудь таким же бледным, как тот, на животе, — тонким, плоским, легким, как росчерк под моим поцелуем.

— И разорвется, — сказала женщина за стеной, по-видимому, о своем сердце, — и стану совсем другой. Сколько раз я ревела из-за Рикардо эти три года. Вы не все знаете. Это еще не самое худшее, бывало и хуже. Но теперь конец.

Наверное, она была на кухне, копалась в холодильнике, освежая лицо и грудь морозом, в котором деревенели запахи масла и овощей.

— Хоть сердце разорвись, ни шагу не сделаю. Пускай на коленях просит, а я…

— Ну что вы, — сказал мужчина. Наверное, он бесшумно подошел к дверям и, упираясь в косяк мохнатой рукой, а другой рукой держа стакан, оглядывал сверху присевшую на корточки женщину. — Ну что вы. Кто без греха? Если, скажем… Если Рикардо попросит вас…

— Не пойму, что ему сказать, — призналась женщина. — Честное слово. Я столько из-за него перемучилась! Выпьем еще, а?

Да, они были в кухне — о раковину застучали кусочки льда. Я снова пустил душ и подставлял под него то одну, то другую лопатку, думая, что утром, часов так десять назад, хирург осторожно или сразу, но тоже очень тщательно, отрезал у Гертруды левую грудь. Должно быть, он чувствовал, как подрагивает ланцет, погружаясь в мягкий жир, а потом — в тугую плоть.

Женщина засопела, засмеялась, и я услышал сквозь шум воды:

— Ах, знали бы вы, как я привязываюсь к мужчине! — Она пошла в комнату и захлопнула двери балкона. — Когда же будет гроза? Она ведь всегда бывает на святую Розу.

— Значит, и сегодня будет, — громче сказал мужчина, оставаясь там, где стоял. — Не волнуйтесь, до утра начнется.

Тогда я понял, что уже неделю назад думал о том же самом; я вспомнил, что надеялся на чудо, которое сотворит для меня весна. Между струящейся водой и еще светлым окошком жужжал и яростно метался какой-то жук. Я по-собачьи отряхнулся и посмотрел в полумрак комнаты, где бился запертый зной. Нет, подумал я, мне не написать сценария, пока я не забуду отрезанной, бесформенной груди, которая лежит медузой на операционном столе и каждый может видеть ее как чашу. Но забыть я не мог при всем желании. Оставалось ждать, и бедность ждала со мною. Все в этот день, посвященный святой Розе: и незнакомая баба, только что переехавшая в соседнюю квартиру, и жук, круживший в запахе крема для бритья, и остальные жители Буэнос-Айреса, — ждали вместе со мной, того не зная, и по-дурацки глотали воздух, ибо жара грозно сгущалась, предвещая короткую грозу, которая громогласно оповестит о весне, идущей с моря, чтобы обратить город в землю живых, где может родиться радость, внезапная и полная, как воспоминание.

Мужчина и женщина вернулись в комнату.

— Честное слово, мы с ума сошли, — сказала она, еще выходя из кухни.

Я закрыл воду, подождал, пока подлетит жук, сбил его полотенцем, сунул в решетку стока и, орошая каплями пол, направился в спальню. Сквозь жалюзи сочилась тьма, темнело с севера, и я прикинул, что через миг-другой сверкнет молния. Потом положил в рот две мятные пастилки и бросился на кровать.

…Удалили грудь. Можно представить себе, что неровно срезали резиновую грушу, с толстой кожицей и розовой, неподвижной, пузырчатой мякотью, которая покажется жидкой, если дрогнет свет, на нее направленный. Можно представить себе и другое — что там будет недели через две, через месяц после операции, когда уже ляжет тень новой кожи, прозрачной и тонкой, на которой можно задержать взгляд, лишь понабравшись мужества. Потом пойдут складки, морщинки, такие, сякие, и тогда можно будет тайком поглядеть на рубцы, если они обнажатся по случайности ночью, и предположить, где будет белее, где розовее, где глаже, где сморщенней, если совсем заживет. И когда-нибудь Гертруда опять засмеется невесть чему, дыша на балконе весною или летом, и посмотрит на меня, и глаза ее заблестят, и она отведет взор, но в уголках губ останется лукавая улыбка.


Еще от автора Хуан Карлос Онетти
Лицо несчастья

Хуан Карлос Онетти – уругвайский писатель. Представитель поколения 45-го года, к которому принадлежал также Марио Бенедетти и др. С 1930 по 1955 жил в Буэнос-Айресе, затем вернулся в Монтевидео. В 1974 был арестован и заключен в тюрьму, освобожден под давлением мировой общественности. В 1975 выехал в Испанию, где и прожил оставшуюся часть жизни. Последние пять лет не вставал с постели. Автор повестей и романов «Бездна», «Для одной безымянной могилы», «Краткая жизнь», «Верфь» и др. Лауреат премии имени Сервантеса (1980).Повесть «Лицо несчастья» впервые была издана в Монтевидео в 1960 году.Проза Онетти с его сомневающимся в себе и мире героем-одиночкой параллельна поискам французских экзистенциалистов.


Избранное

Для творчества крупнейшего писателя современной Латинской Америки, вынужденного покинуть родину из-за преследований диктатуры, характерен тонкий психологизм, высокий этический пафос. Его повести и рассказы, уже издававшиеся в СССР, вызвали большой интерес.В этот сборник наряду с лучшими новеллами входят романы «Верфь» и «Короткая жизнь», в которых автор размышляет об одиночестве человека, о невозможности осуществления его мечты в современном буржуазном обществе.Все произведения, вошедшие в настоящий сборник, опубликованы на языке оригинала до 1973 г.


Манящая бездна ада

Уругвайский прозаик Хуан Карлос Онетти (1908–1994) — один из крупнейших писателей XX века, его нередко называют «певцом одиночества». Х.-К. Онетти создал свой неповторимый мир, частью которого является не существующий в реальности город Санта-Мария, и населил его героями, нередко переходящими из книги в книгу.В сборник признанного мастера латиноамериканской прозы вошли повести и рассказы, в большинстве своем на русский язык не переводившиеся.


Рекомендуем почитать
Сыроедение. Книга переходного периода. Дневник. Рекомендации. Рецепты

Что означает название «Книга переходного периода»? Кэти Грант на собственном опыте убедилась, что полностью изменить свой тип питания без сторонней поддержки очень сложно, и решила поделиться своим уникальным опытом перехода на сырой рацион. Переход на сыроедение не так прост, как кажется. Именно поэтому тем, кто решился питаться сырой пищей, необходима поддержка. И эта книга действительно может поддержать вас! Она содержит полезную информацию о том, как подготовиться к сыроедению, как преодолеть возможные трудности при таком питании.


Портал света для тех, кто Хочет…

Страхи и сомнения, горечь несбывшихся надежд и угнетающий стресс, ощущение собственной никчемности и непонимание «как и куда жить дальше» – темный лабиринт, по которому нам приходится идти порой большую часть своей жизни. При этом мы так часто ощущаем, что жить можно намного легче, интереснее и радостнее. Но где тот путь, что ведет к жизни настоящей, и почему я иду «не туда»? А может, все эти мысли о лучшей жизни – миф и нужно просто смириться с реальностью?В этой книге автор глубоко и последовательно анализирует типичные линии поведения, которые мы выбираем в качестве основного сценария собственной жизни.


Сталин и Хрущев

Крупнейшая фигура мировой истории — Иосиф Виссарионович Сталин, жизнь и государственная деятельность которого оставила глубочайший след не только в судьбе советского народа, но и всего человечества, ещё не одно столетие будет предметом тщательного изучения историков. Историко-биографическая особенность этой личности в том, что она никогда не будет предана забвению.«Революция в России и роль Ленина в создании СССР — это события мировой истории. Октябрьская революция была главным и самым важным по своим последствиям социально — политическим потрясением ХХ века.Никто, очевидно, не будет оспаривать и того, что превращение СССР в супердержаву и появление двухполярного мира, разделённого по многим политическим и экономическим принципам, было в первую очередь связано с деятельностью Сталина.


Сознание говорит

Наиболее доступная и ясная для понимания книга достойного духовного преемника Нисаргадатты Махараджа. Книга рекомендуется, как и для первого ознакомления с учением Адвайты (Недвойственности), так и для более продвинутых учеников.


Продолговатый ящик

Молодой человек взял каюту на превосходном пакетботе «Индепенденс», намереваясь добраться до Нью-Йорка. Он узнает, что его спутником на судне будет мистер Корнелий Уайет, молодой художник, к которому он питает чувство живейшей дружбы.В качестве багажа у Уайета есть большой продолговатый ящик, с которым связана какая-то тайна...


Мистер Бантинг в дни мира и в дни войны

«В романах "Мистер Бантинг" (1940) и "Мистер Бантинг в дни войны" (1941), объединенных под общим названием "Мистер Бантинг в дни мира и войны", английский патриотизм воплощен в образе недалекого обывателя, чем затушевывается вопрос о целях и задачах Великобритании во 2-й мировой войне.»В книге представлено жизнеописание средней английской семьи в период незадолго до Второй мировой войны и в начале войны.


Странный лунный свет

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Скверная компания

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Белый Клык. Любовь к жизни. Путешествие на «Ослепительном»

В очередной том собрания сочинений Джека Лондона вошли повести и рассказы. «Белый Клык» — одно из лучших в мировой литературе произведений о братьях наших меньших. Повесть «Путешествие на „Ослепительном“» имеет автобиографическую основу и дает представление об истоках формирования американского национального характера, так же как и цикл рассказов «Любовь к жизни».


Абенхакан эль Бохари, погибший в своем лабиринте

Прошла почти четверть века с тех пор, как Абенхакан Эль Бохари, царь нилотов, погиб в центральной комнате своего необъяснимого дома-лабиринта. Несмотря на то, что обстоятельства его смерти были известны, логику событий полиция в свое время постичь не смогла…


Жажда жизни: Повесть о Винсенте Ван Гоге

В биографической повести известного американского писателя Ирвинга Стоуна «Жажда жизни» (1934) увлекательно рассказывается о жизни и творчестве крупнейшего французского художника, голландца по происхождению, Винсента Ван Гога. Творческую манеру автора отличает стремление к точности исторических реалий и психологических характеристик действующих лиц. (Из издания Ирвинг Стоун — Жажда жизни, М., Худ. лит., 1980. — 478 с.)


Палая листва

Палая листва — первое художественное произведение Гарсиа Маркеса, вышедшее отдельной книгой. Впервые повесть опубликована в 1955 г. (отрывок из нее — под названием Зима — был напечатан в конце 1952 г. в барранкильской газете Эль-Эральдо).Все реальное действие повести проходит за полчаса: между свистком паровоза в 2.30 и криком выпи в 3 часа дня. Но в монологах-воспоминаниях полковника, что пришел в дом покончившего самоубийством доктора, временные границы раздвинуты на четверть века: от 1903 года, когда доктор поселился в Макондо, до 1928 (эта дата имеет символическое значение для автора: Гарсиа Маркес родился в этом году).