Жажда крови и вечной молодости - [11]

Перед началом очередного учебного года Максимилиан находился в удрученном состоянии, утонув в терзаниях неразделенной любви. Каждый свой вздох он посвящал участнице церковного хора — Анжелине; просыпался и сразу вспоминал о ней; дирижировал оркестром и посвящал музыку ей, своему прекрасному ангелу. Все ухаживания его студенток и Мэрилин, умноженные на миллион раз, не смогли бы заменить ему случайного взгляда Анжелины. К несчастью, скромная Анжелина не дарила своих взглядов мужчинам. Хотя, иногда ему казалось, что мельком взглянув на него, затерянного в толпе около Хрустального собора, она узнавала его лицо.

Придя на первую лекцию, Максимилиан внутренне собрался и осмотрел студентов первого курса. За окном была пасмурная дождливая погода, на которую его душа откликалась жгучей тоской и обливалась слезами. Неожиданно его глаза ослепила вспышка света, мешая ему смотреть. Но все же он успел различить восхитительные черты ангела, сидевшего в середине аудитории. Первокурсники ждали, когда преподаватель заговорит, но он молчал и растерянно озирался по сторонам. Он засомневался в своем рассудке, заподозрив, что его помешательство на любви к Анжелине породило галлюцинацию, неотличимую от реальности. А если это мимолетное наваждение? И остальные студенты примут его за сумасшедшего, когда он обратится к пустому месту, в котором видит Ее присутствие? Он снова посмотрел на ангела, одетого в белые одежды. Ангел опустил глаза под его взглядом. Мистер Ковальски подошел поближе. Он боялся выдать себя неосторожным словом, поэтому обратился к студентам со странным вопросом:

— Кто из вас участвует в хоре, поднимите руку, пожалуйста. Поднялось две руки. Все автоматически обернулись. Максимилиан заметил, что ангела видят все, не только он, так как другие окинули ее взглядом.

Солнце взошло на темном небосклоне его души и согрело своими лучами его изболевшееся сердце.

— Кажется, мы встречались в Хрустальном соборе? — спросил он Анжелину, усилием воли выравнивая голос, чтобы он не задрожал.

Анжелина попыталась встать:

— Да, сэр.

— Нет — нет, сидите. Как вас зовут?

— Анжелина Коллинз, сэр.

С этого момента Максимилиан взлетел на крыльях своего красноречия. Первокурсники завороженно слушали преподавателя, подкреплявшего свои слова отточенными дирижерскими жестами. Некоторые студентки оценили неординарную внешность мистера Ковальски и его пылкую речь и пытались поймать его взгляд. Вдохновленный явлением ангела, Максимилиан находился в состоянии эйфории. Но он боялся смотреть на Нее, чтобы не ослепнуть от яркого белого света, исходившего от ее белой одежды и от ее внутренней ослепительной чистоты, которая просвечивала сквозь тонкую кожу лица и лучилась в ее глазах. Он ощущал энергию ее внутреннего солнца кожей и чувствовал даже спиной ее местонахождение.

Очень скромная и застенчивая Анжелина в изумлении слушала волшебную музыку приятного мужского баритона, обладатель которого так мастерски рассыпал жемчуга́ красивых слов и загадочных историй из жизни известных музыкантов. Первая лекция, как всегда, предполагала ознакомление с предметом изучения, что давало возможность преподавателю широко и свободно делать «зарисовки» нескольких тем. Мистер Ковальски включал небольшие отрывки музыкальных произведений и автоматически вскидывал руки в дирижерском порыве, встряхивая волнистой шевелюрой и сотрясаясь всем телом.

Странности, известные за некоторыми университетскими преподавателями, временами вызывают смех у студентов — первокурсников и оформляются в местные анекдоты, передаваемые следующему потоку поступивших. Но по мере нашего взросления эти чудаковатые преподаватели остаются в нашей памяти образчиками незаурядности и мы с гордостью рассказываем о том, что были учениками необыкновенно умного и талантливого профессора. Поведение Максимилиана также было воспринято некоторыми студентами с иронией. Однако, когда он сообщил к слову о своей должности и месте работы, многие смешливые слушатели невольно почувствовали к нему уважение, а кто-то даже вспомнил, что Максимилиан Ковальски — дирижер с международной известностью и гордость Сан-Диего.

Анжелине очень захотелось посмотреть в лицо этого странного человека, заглянуть в его глаза, — так самозабвенно уносился он мыслью в события прошлого и так всецело растворялся в музыке. Своей фанатичной преданностью музыке он напомнил ей священника церкви, которую она посещала. Но в отличие от священника, у мистера Ковальски было две отличительных черты — очень неординарная внешность и принадлежность к таинственному, недосягаемому миру признанных музыкантов. Затаив дыхание, Анжелина слушала его и одновременно мечтала учиться музыке у гениального и талантливого учителя.

На заключительных словах Максимилиан собрал всю свою волю и воздержался от взгляда на своего обожаемого ангела, опасаясь, что его слишком экзальтированный взгляд заметят студенты.

На следующих лекциях Анжелина восхищенно слушала своего любимого преподавателя. Мистер Ковальски был бесподобен: благородная осанка и увлекательное изложение материала не могли не производить впечатления. Она полюбила его сразу и бесповоротно, но скромность не позволяла ей смотреть на него прямо и настырно, как это делали другие девчонки.