Жаворонок над полем - [5]

Находясь дома, Митя услышал крики и гам, донесшиеся от заводских амбаров. Он выскочил на улицу и направился в сторону складов по раскатанной телегами дороге. Идти было скользко. После дождей глинистая почва раскисла и в колдобинах скопилась коричневая вода. Митя оступился: в сандалии неприятно захлюпало.

Вот и заводской двор, что неподалеку от яра. Здесь, возле амбаров, где в сараях хранили привозную глину и готовую посуду, обычно собирался сельский сход. Сейчас тут гудела толпа. Пришли братья Сергей и Евдоким Шишовы, Сергей Маршанов, приказчик Епифан Игнатов, дед Никодим, менделеевская прислуга... Прибежали сельские ребятишки и таращили глаза на происходящее.

А посмотреть было на что! Посреди двора стояли грузный плечистый кучер Ларион и длинный жилистый сторож Игнат, держа за локти незнакомого Мите приземистого смуглого человека.

- Чего вцепились, ироды? - возмущался тот.

- А ты, черт, не рыпайся, - усовещал пленника Игнат, - вот ужо всыплют горячих: не будешь красть...

"Вот какие они - воры!" - мелькнуло в Митиной голове. Он догадался, что перед ним настоящий разбойник. К радости узнавания примешивалось и сомнение: озадачивала невыразительная внешность лесного татя. В представлении мальчика он должен быть рослым, сильным, облаченным в бархатный, пусть порванный, кафтан и атласные шаровары. На голове у злодеев - высокие бараньи шапки, за поясами - пистолеты и кривые сабли... Наверно, этот хитрит, переоделся в крестьянина, даже бродягу. Славно, что его сцапали: вдруг поджег бы завод? На месте Лариона и Игната Митя стукнул бы вора разок по шее, чтобы вел себя смирно.

- В чем дело, Ларя? - раздался спокойный голос Марьи Дмитриевны, которая только что вернулась из поездки на песчаный карьер. Кучер замешкался с ответом, и тогда она обратилась к пойманному:

- Полно бычиться, любезный. Кто ты? Повинись, если виноват.

Расхристанный, помятый мужик воспрянул невнятно духом и прохрипел какое-то ругательство.

- Язык у тебя остер, - повысила тон Менделеева, - но мы и не таких урезонивали. Ларя, что он натворил?

Силач-кучер был в риторике слаб, и его выручил Игнат:

- Бродяга сей, матушка, возле амбаров крутился. Я его схватил вырывается: крепок мошенник. Однако подоспел Ларион, мы злодея и укоротили. Не из поджигателей ли будет?

- Дурак ты, и есть дурак! - вскинулся пойманный. - Посудину бросовую искал, в пути пить. Сторож заорал, я и побежал, да ослаб с голодухи: догнали. Я - охотник с Тавды. Меня там всяк знает. К братану в гости, в Заольховку, ездил. А на постоялом обобрали хмельного. Порты лишь оставили. Спасибо, люди добрые одежонку дали. Теперь домой добираюсь, где копейку заработаю, где милостыню попрошу...

- Ишь ты, ворон голубем прикидывается, - воскликнул приказчик Епифан Игнатов.

- Может, и правду баит? - засомневался Сергей Маршанов.

- Врет, а вы и уши развесили, - стоял на своем приказчик. - Похоже, из беглых он. Помещицы Беспаловой человек, а вернее из нефедьевских...

- Сам врешь, - возразил незнакомец. - Не ровен час - пожалеешь...

- Шумишь, Аника-воин, а видно: не замышлял дурного, - вмешалась Марья Дмитриевна. - Проводи его, Ларя, на кухню. Пусть покормят. И отпустите на все четыре стороны. Верно я решила, люди?

Кто-то из толпы отозвался:

- Пусть идет своей дорогой.

Мужика освободили, он размял затекшие руки и, не без лукавства. напомнил кучеру: дескать, веди на кухню, коли велено! Ларион неохотно стронулся с места. Народ расходился. Митя отправился домой.

"Правильно ли поступила маменька, распорядившись отпустить незнакомца? - размышлял он дорогой. - Похоже, что он, действительно,, - не злодей. Грех обидеть невинного. Славно, что чужака не сдали полиции. И покормили. Маменька добра, постоянно печется о семье, прислуге, мастеровых, но нередко и строга, в корнильевскую породу...

3. День на исходе

После ужина Паша занялся чтением, а Митя отправился прогуляться. Он заглянул во двор к Шишовым, рассчитывая поболтать с Петькой. Там ему сказали, что мужики еще не вернулись из леса, куда поехали за дровами. Ганьки Мальцева тоже дома не оказалось. Приятель и еще несколько ребят ушли за Ловдушкину дорогу за морошкой.

- А может, их к самой Почекуниной понесло? Будто у своей деревни ягод нет, - ворчала Ганькина мать, сидевшая за прялкой. - Пожалуюсь батьке, тот ему вложит ума в задние ворота. Будет знать, как допоздна в лесу шастать...

Она с ожесточением закрутила колесо прялки.

Митя послонялся у амбаров. Там было пустынно, только Игнат временами выглядывал из своей сторожки. Уже смеркалось. Мальчику вспомнился бродяга, пойманный на этом месте. Ему сделалось жутковато. Он повернул обратно...

Дома было светло и уютно. Паша уже лежал в постели и листал ершовского "Конька-Горбунка".

- Охота тебе сказочки читать? - укорил его Митя, - взял бы Вальтера Скотта.

- В здешней нашей библиотеке есть только один его роман - "Роб Рой", и я его прочел, - ответил брат. - А поэма Ершова такая складная, и к тому же он - земляк и бывает у нас в доме.

В это время в комнату вошел Иван Павлович, посмотреть: спят ли мальчики.

- Папенька, я хочу у тебя узнать кое- что... - сказал Митя. -Ты помнишь человека, которого поймали тогда возле склада? Кто он?