Жаворонок над полем - [3]
Митя воображает себя лихим гусаром. Ветер упруго дует ему в лицо, треплет волосы. Грудь мальчика вбирает прохладный воздух, насыщенный ароматами трав. Впереди темный загадочный простор. Возникает ощущение полета. В такие минуты влюбляешься в верховую езду на всю жизнь...
Наконец, и луг. Отава устилает его зеленым ковром. Петька и Ганька ловко стреноживают лошадей. Остальные собирают хворост в прибрежных кустах, разжигают костер. Валежник дымит, подсыхая. Наконец, пламя набирает силу. Из мрака тянутся к нему любопытные конские морды. Мальчишки дают лошадям хлеб, и те берут его влажными бархатными губами.
Пора позаботиться и о себе. Ребята закапывают в горячую золу картофелины и через некоторое время выкатывают их прутиками. Почерневшие картохи остужают, перебрасывая с ладони на ладонь, чистят и поглощают с хлебом и солеными огурцами. Наконец, животы туги, словно барабаны. Ганька негромким голосом заводит сказку про водяного и русалку. Поначалу его внимательно слушают, но Ванятка вскоре засыпает, тихонько посвистывая носом. А через десяток минут ровный Ганькин говорок погружает в дрему и остальных.
- Эдак, ребята, мы сейчас все уснем, - ворчит Петя. - Лучше споем...
И он тут же затягивает частушку:
Где-то рядом выстрел дали,
По реке пошел туман.
Что головушку повесил,
Наш отважный атаман?
Из лесочка выстрел дали,
Милочка заплакала,
На мою белу рубашку
Кровушка закапала...
Петька знает пропасть бойких, лихих песенок и складывает их в одну, бесконечную. Митя завидует его цепкой памяти, хотя и сам знает не один десяток частушек. Голоса разносятся над ночным лугом. Сел разбуженный Ванятка. Поет уже не один Петька, а целый хор:
Нас побить, побить хотели:
Только поцарапали...
Повалили средь деревни,
Колышком побрякали...
Но азарт певцов ослабевает. Ночь настраивает на покой, и задор уступает место мечтательности, даже грусти. Ганька заводит песню про казака, который возвращался издалека в родные края, мечтая увидеть жену. Приезжает в село, а ему говорят, что казачка изменила, "другому сердце отдала". Елки-моталки! Переживает мужик, мальчишкам его жаль.
- Но, не раскисать! - командует Петька.
Лукаво окинув взглядом ватагу, предлагает потешиться в загадки. Остальные соглашаются, и Шишов продолжает:
- Братцы, смекайте. Кто сообразит первым, дает остальным по щелбану. Играть безотказно и безобманно. Слухайте: два стоят, два лежат, пята ходит, шеста водит, седьма поворачивает?
Митя торопливо перебирает в уме возможные ответы и выпаливает:
- Мельница!
- Нет.
- Телега, - неуверенно произносит Паша. Он смущен собственной несообразительностью, все-таки гимназист, переведен в пятый класс...
- Туго отгадываете, сударики! - торжествует Петька. - Ответ нехитрый дверь!
Проигравшие подставляют лбы, и Шишов бьет старательно, со вкусом и щадит только Ванятку.
Надоедают и загадки. Мальчики засыпают на охапках сена, надерганных из сметанных на лугу копен. У сникшего костра - один Шишов. Время от времени он подбрасывает в огонь сучья, и те вспыхивают, посылая в небо густые желтые искры.
Ночь кажется Петьке бесконечной. Наконец, он тормошит Митю, и уже новый сторож заботится о костре и табуне. А Шишов прижимается к теплому боку мерно посапывающего Ванятки и засыпает.
Мите зябко. Он кидает и кидает в костер сучья. Над его головой небо, усыпанное мерцающими точками звезд. Где предел вселенной? Астрономы проникли в тайны природы, но и им не все ведомо... Между тем, мириады небесных светил тают: скоро наступит утро. Да, хороши поездки в ночное!
...Митя, возможно, вспомнил бы и другие приятности летней жизни в Аремзянском и еще постоял на крыльце, созерцая благодатную картину деревенского утра, но заморосил дождь. Пришлось податься в сени и оттуда, из глубины дома, наблюдать, как набирают силу косые блестящие струи. Бойко закапало с крыши. От крыльца по тропинке потекла под уклон вода...
Дождило недолго, небо прояснилось. В ближнем лесу ожил птичий пересвист. Ветер вновь заиграл ветвями кедров, елей, берез... Ему есть, где разгуляться: тайга окружает село, словно море островок. В лесной глухомани бродят медведи и волки. Ни раз, собирая ягоды или грибы, Митя натыкался на величавых лосей, неспешно удалявшихся от него в чащу. Двигайся без лишнего шума и, возможно, увидишь белку-летягу или труженика дятла. Наступишь на сухой сук - обнаружишь себя. И застрекочет бдительная сорока, взбаламутит лесную живность, и та затаится.
У обитателей леса своя жизнь, повадки, у сельчан - свои. Аремзяне народ спокойный, покладистый. В повседневности держатся дедовских обычаев и навыков. От отцов научились пахать, сеять, жать, косить, порядок в семье блюсти. Живут не хуже, чем в соседних деревнях. Даже малость позажиточней, поскольку в их селе есть стекольный завод (его и фабрикой называют).
У крестьян в летнюю пору забот полон рот в поле, на огороде. На заводе трудятся меньше. В нем зимой не грех поработать побольше. Изготовляют мастера чашки и тарелки, вазы и бутылки, фарфоровые и фаянсовые сервизы. По всей западной Сибири покупают аремзянскую посуду. Детям любопытно, как из простой глины и песка делают чудесные вещи, и они тайком пробираются в гуту. Коли рабочие устали или у них что-нибудь не ладится, то шуганут ребятишек вон. А в добром настрое, - пошутят и на вопросы ответят. Мите и Паше посещать фабрику проще. Попросят отца, и Иван Павлович в свободную минуту ведет сыновей к печам.
Гимназист Митя Менделеев предстаёт перед читателем в окружении родных, знакомых, учителей, одноклассников, а также ссыльных декабристов. Автор рисует широкую панораму жизни Тобольска начала сороковых годов XIX столетия. Повесть пронизана любовью к Сибири, ее природе и людям. Занимательность сюжету добавляет дружба главного героя с мальчиком из народа, связанным с «лесными разбойниками». Повесть сопровождают неопубликованные ранее архивные документы. Книга адресована юным и взрослым читателям.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
За многие десятилетия жизни автору довелось пережить немало интересных событий, общаться с большим количеством людей, от рабочих до министров, побывать на промышленных предприятиях и организациях во всех уголках СССР, от Калининграда до Камчатки, от Мурманска до Еревана и Алма-Аты, работать во всех возможных должностях: от лаборанта до профессора и заведующего кафедрами, заместителя директора ЦНИИ по научной работе, главного инженера, научного руководителя Совета экономического и социального развития Московского района г.