Жасмин - [40]

— И король Людвиг любил эту историю?

— Скорее был одержим. Похоже, он был очарован этой историей еще до того, как услышал оперу Вагнера. Проектируя Нойшванштайн, он думал о Лоэнгрине, украсив стены сценами из легенды. Кроме того, почти в каждой комнате есть лебеди. Ему хотелось, чтобы лебеди жили и на озере, и в гроте Хоэншвангау [11].

— И черные лебеди на самом деле живут в этих замках?

— Нет.

— У тебя есть хоть какая-нибудь теория, почему они попадали мертвые с неба на похоронах Лиама?

— Нет, — снова сказал он. — Понятия не имею. Может быть, это просто какое-то странное природное явление, как все считают. Сложно поверить, что это происшествие имеет отношение ко всей истории.

— Ну да, наверное, — ответила я. — А ты уже бывал в Нойшванштайне?

— Я бывал в этой части Германии, — ответил Бен, — и видел замок в горах, но... внутри побывать не довелось... — Он дернул рукой и поднес её к голове. Его лицо перекосилось от боли.

— В чем дело?

— Ни в чем. Просто мигрень.

— Мигрень? — взвизгнула я. Одного этого слова было достаточно, чтобы напугать меня до чертиков.

— Жасмин, это всего лишь головная боль, — пробормотал Бен. — Мигрени у меня всегда были. Не о чем волноваться. Пошли, пора в дорогу.

Мы покинули заправку, сели в машину и продолжили наш путь уже не в такой тягостной тишине. Когда в поле зрения показались оба замка, Бен остановил машину на придорожной площадке, и мы вышли, чтобы осмотреть их. Шлосс [12] Хоэншвангау стоял справа — приземистые, громоздкие крепости, окрашенные в желтый цвет, в окружении зеленых, заснеженных сосен на фоне горных вершин Альп. И шлосс Нойшванштайн слева от нас — высокие, белые шпили и башенки, упирающиеся в синее небо — завершенный сказочный дворец в истинном понимании этого слова, на фоне тех же альпийских красот. Отсюда мы не могли рассмотреть детали их декора, все-таки они находились слишком высоко. И, тем не менее, зрелище было поразительным.

— Нойшванштайн появляется в фильме «Пиф-паф, ой-ой-ой» [13], — Бен прислонился к дверце машины, пока мы смотрели на замки. — И именно он вдохновил Уолта Диснея на его мультипликационные сказочные замки.

Неудивительно, что он напомнил мне иллюстрации Диснея.

— А где то самое озеро? — спросила я.

— За Хоэншвангау. Отсюда его не видно.

Он сел обратно в машину, и я последовала его примеру, ожидая, что мы двинемся дальше в путь. Но Бен просто сидел в тишине, вцепившись в руль.

— Так куда мы направляемся? — взяла я на себя инициативу.

— Нужно найти место, где можно переночевать, — сказал Бен. И голос его почему-то прозвучал как-то странно. — Можешь сесть за руль вместо меня?

— А что такое? — разволновалась я. Я никогда не водила машину в чужой стране. Автомобиль, конечно, застрахован, но от этого было не легче.

— Похоже, меня сейчас стошнит, — ответил Бен, рывком расстегивая ремень безопасности и шаря рукой по дверце, чтобы выскочить на улицу.

Я отстегнула ремень и, обойдя машину, встала перед ним.

— Ты случайно не болен? На тебе весь день лица нет. Что с тобой?

— Ничего страшного, — пробормотал Бен, не поднимая головы, продолжая стоять согнувшись. — Я не заразен.

— Тогда что с тобой? — я смутно осознавала, что страх заставляет мой голос звучать выше и злее, потому что на какое-то мгновение уже было приготовилась услышать его признание: «Я болен и скоро умру».

— Едой отравился, — ответил он, оперевшись на капот машины.

— Отравился едой?

— Да. Я прошлым вечером ходил в сосисочную... приметил одну... они были слегка недожаренными, но я все равно съел одну.

— Какого черта ты это сделал?

Он пожал плечами.

— Я был голоден.

— Как же это глупо.

Непонятно с чего вдруг, но я почувствовала раздражение по отношению к нему. Возможно, это было от того, что я, так или иначе, переживала за него, а возможно, от того, что мы теряли время, а может, меня выбесило, что он жрал в каком-то ресторане сосиски, в то время как сама я давилась в номере чипсами. Но что теперь поделать...

— Слушай, если бы это было отравление, то оно уже бы давно дало о себе знать, — хмуро констатировала я.

— Господи, да откуда мне знать! — раздраженно сказал он. — Может быть это вирус. Мне плевать, что конкретно вызвало мое состояние!

— Ладно, ладно! Голову только мне не отрывай! Как думаешь, сможешь вернуться в машину? Тебя не вырвет?

— Да, — пробормотал он, одаривая меня мрачным взглядом. — Но будь готова остановиться, как только я попрошу.

Уверенности его слова мне не прибавили, но выхода не было. Пока мы ехали, я выискивала глазами придорожную гостиницу. От Бена, сгорбившегося на пассажирском сиденье, проку никакого не было. Он уперся локтем в окно и подпирал ладонью голову, будто солнечный свет резал ему глаза. К счастью, скоро нам попалась маленькая гостиница с идеально выкрашенным фасадом и безукоризненно ухоженными цветочными горшками, которыми были заставлены все окна. Мы вошли внутрь, сняли два номера и поднялись наверх. И прежде чем Бен успел исчезнуть за дверью своего номера, я сказала:

— Я думаю сходить в Хоэншвангау.

Я была уверена, что он будет возражать, скажет, чтобы я подождала его выздоровления, и мы бы сходили туда вместе, но к моему удивлению, он только пожал плечами и ответил: