Жаркое лето Мариуполя - [75]

В этот момент у Хараберюша зазвонил телефон.

– Извини, – сказал он Андрею и отошел. Разговор был коротким, после чего лицо его озарила довольная улыбка, – Андрюха, второго взяли! Который непосредственно на Ростов был завязан. Сюда везут.

– Поздравляю, – одеревеневшими губами проговорил Андрей. – Я, пожалуй, при его допросе поприсутствую.

– Да не вопрос, – легко согласился Хара. – Как подвезут, я позвоню.

Андрей очень не хотел присутствовать на допросе. Ведь если верить местным контрразведчикам, задержанные были настоящими подпольщиками, завязанными на российскую разведку, то есть в какой-то степени его коллегами. И ему предстояло смотреть, как будут пытать этих людей. Но, с другой стороны, он понимал, что идти все равно придется, так каждая крупинка информации, которую выбьют из этих людей и которую он успеет передать в Центр, может спасти других людей, настоящих русских людей…

Покрутившись некоторое время у себя в расположении и поняв, что мыслями он все равно там, в «библиотеке», Андрей вздохнул и принял решение. Он медленно побрел обратно. На подходе к терминалу он заставил себя взбодриться, придать себе деловой вид, как и положено старшему офицеру спецслужбы, проводящему серьезную реализацию.

Уже в начале коридора слышались приглушенная возня и бубнеж нескольких людей. Стоящий у бойлерной опер-контрразведчик молча посторонился, пропуская Андрея к допросным, и протянул тонкую камуфляжную балаклаву. Сделав каменное лицо, Андрей натянул маску на лицо и толкнул дверь бойлерной.

За столом сидел один из местных сотрудников, который быстро заполнял бланк протокола допроса. Рядом, прислонившись к стене, с интересом взирал на разворачивавшееся действие сам Хараберюш.

Посреди бойлерной два сотрудника приматывали скотчем пожилого мужчину к трубе. Мужчина сопротивлялся. Однако на каждое его движения опера отвечали коротким ударом пластиковой бутылки с водой по голове.

– Развлекаетесь? – поинтересовался Андрей, подтаскивая к себе табуретку.

– Не, разминаемся, – в тон ему ответил Хара. – Пацаны бьют только по волосяному покрову – так никаких следов не останется. Но это так, прелюдия.

– А протокол зачем? – Андрей кивнул на пишущего сотрудника. – Разве уже есть дело?

– Нет еще, – с готовностью откликнулся Хара. – Но будет. А мы потом нужную дату проставим. Никуда этот чел не денется.

В этот момент сотрудники закрепили руки мужчине вертикально вверх, привязав их к горизонтальной трубе, после чего вопросительно взглянули на начальство.

– Ну что, начнем помолясь? – Хараберюш встал и подошел к мужчине. Тот, пытаясь прийти в себя от нанесенных ударов, часто дышал, облизывая губы.

– Ну, тварь, давай-ка расскажи, как ты Родину предавал?

– А ты кто такой? – внезапно звучным голосом спросил пленный. – Ты бы маску снял, чтобы я мог на твою рожу посмотреть.

– Я тот, кто будет решать – жить тебе или сдохнуть в этом подвале, – пафосно произнес Хараберюш.

– Ой, напугал, – судя по голосу усмехнулся мужчина. – Я уже пожил, так что смертью меня не удивишь. А Родину я люблю побольше вашего. Только Родина у нас разная. У меня правильная Украина, а у вас подстилка американская.

Слова его оборвались громким стоном – стоящий за спиной опер с силой ударил бутылкой по почкам.

– Ты мне эту агитацию заканчивай. Мне другое интересно, – приблизив свое лицо к лицу пленного, продолжал Хараберюш. – Где ваш старший, Саша из Ростова? Как его найти? Как ты с ним связывался?

– Не знаю я никакого Саши из Ростова, – прохрипел мужчина. – Вы, господа, что-то путаете.

– Ну, давай по-другому, – Хара махнул рукой.

Стоящий рядом с пленным опер приподнял ему голову, когда второй опер ловко надел на нее полиэтиленовый пакет и закрутил его на шее. Мужчина задергался, забился на привязи. Сквозь пакет донесся полный отчаяния крик:

– Что вы делаете! Снимите! Аааааахрррр…

Мужчина дергался как марионетка на веревочках, крутил головой, пытаясь снять пакет об плечо. Но все было тщетно. Наконец, когда хрипы из-под мешка стали стихать, Хараберюш дал знак своим операм. Те быстро сняли пакет с головы пленного.

Мужчина судорожно, со всхлипами, вдыхал воздух. Покрасневшая кожа шеи, контрастируя со светлой тканью рубашки, просто резала глаз. Хараберюш подошел к мужчине.

– Если мозг не будет получать достаточное количество кислорода, он начнет отмирать. Ты останешься жить, но превратишься в овощ. Так что легкой смерти тебе не будет… Даже руки марать о тебя не придется. Мы тебя растением сделаем, и повесим тебя как обузу на твоих близких. А через год-два они сами захотят тебя убить… Подумай, каково это будет. Невеселая перспектива, правда? Но есть же и другой выход – скажи мне то, что мне надо, и все закончится.

– Пошел ты, – выдохнул в сторону Хараберюша мужчина. – Фашист, сука!

Снова пакет накрыл голову пленного. Снова жуткие хрипы наполнили помещение бойлерной. Андрей смотрел, как судорожно мужчина пытается втянуть хоть каплю воздуха, так, что стенки пакета почти скрываются в прорези рта. Как капельки влаги от выдоха собираются на стенках пакета. Как дергаются руки, пытаясь сорваться с трубы. Огромных трудов стоило Андрею сохранять каменное выражение лица, наблюдая за происходящим…