Жаркое лето – 2010 - [13]

– А где твои хвалёные петроглифы?

– Вон же, на скале! Видишь? Это – благородный олень убегает от стаи волков. А это – мамонт.

– На мамонте восседает человек? – засомневался Гарик. – Странно как-то. Никогда не слышал о таком казусе…. Может, эти петроглифы выбили наши туристы-юмористы? Пьяные в хлам, понятное дело. Или же обкурившиеся среднеазиатской анашой. А ещё говорят, что в некоторых лесах средней полосы растут галлюциногенные грибы…

– Не знаю, Игорёк, честное слово. Придётся проводить дополнительную экспертизу, не без этого…. Может, хватит уже языками трепать попусту? А ты, часом, не боишься?

– Чего, собственно?

– Лезть в тёмную и загадочную пещеру? Отдавай тогда мне фонарик! Справлюсь и без твоей помощи.

– Я же могу и обидеться…

– И, что дальше? – насмешливо прищурилась девушка. – Развернёшься и уйдёшь? Типа – чистить рыбу и варить тройную уху?

– Отнюдь, дорогая графиня! – глупо хмыкнул Гарик. – Просто грубо сгребу вас в охапку и поцелую. Типа – жадно вопьюсь своими обветренными губами в ваши нежные и трепетные уста…

– Что же тебе, увальню белобрысому, мешает это сделать? Может быть, разница в росте? По такому случаю я могу забраться…. Ну, вот, хотя бы на этот камушек. Подсади, пожалуйста! Спасибо…

Прошла минута, вторая, третья…

– Может, всё же, осмотрим пещеру? – неохотно отстраняясь, спросила Алевтина. – Совсем скоро наступит вечер. За ним придёт чёрная ночь…

– Как скажешь, моё нежное сердечко, – взволнованно пробормотал Гарик. – Как скажешь…. Кстати, чувствуешь – из пещеры дует ветерок? Вентиляция, однако…

Внутреннее убранство пещеры впечатляло – шершавые стены, покрытые серо-голубой плесенью и густой паутиной, сводчатый потолок, каменный пол, местами выстланный мхами и лишайниками, единичные сталактиты и сталагмиты.

Раздался тихий шорох, и над их головами – в скупых отблесках карманного фонарика – промелькнула призрачно-серая тень.

– Что это такое? – испуганно отшатнулась в сторону Аля. – Холодком повеяло…

– Обыкновенная летучая мышь, – крепко обнимая девушку, пояснил Гарик. – Ничего страшного. А ветерок-то продолжает дуть.

– Не слишком ли много воли, благородный сударь, вы даёте своим похотливым ладошкам?

– В меру, сударыня. В самую целомудренную меру…

Вскоре луч фонаря высветил надпись на стене, сделанную белой краской: – «Здесь был Вася!».

– Всё – как и всегда, – огорчилась Аля. – Хочешь совершить судьбоносное научное открытие, выводящее археологию на качественно-новый уровень, а находишь – лишь дурацкого «Васю».

– Не расстраивайся так, душа моя, – посоветовал Гарик, обеспокоенно оглядываясь назад. – Кстати, мы уже прошагали по подземелью метров восемьдесят-девяносто. Смотри, как симпатично смотрится вход в пещеру – милым светло-жёлтым пятнышком…. Я уже говорил, что у тебя – безумно-вкусные губы? Нет? Вот, говорю…. Какой красивый камушек! И по размеру подходит…. Может, заберёшься?

– С огромным удовольствием, мой идальго рязанский…

Минут через…. Трудно сказать, через сколько, Алевтина, повернув голову в сторону, удивлённо сообщила:

– Что-то изменилось – с мироощущениями и восприятием цветов. Ещё совсем недавно вход в пещеру, то есть, выход из неё, смотрелся – с этого места – добродушным светло-жёлтым пятнышком…

– А сейчас?

– Багрово-красной капелькой крови…. Может, Игорёк, в этом виноваты твои горячие поцелуи?

– Всё может быть, – недоверчиво глядя в нужную сторону, ответил Гарик. – Красный, как пишут в глянцевых журналах, цвет необузданной и неудержимой страсти…. Только внутренний голос мне подсказывает, что в данном конкретном случае дело совсем не в этом. Надо, любовь моя, срочно выбираться на земную поверхность…

Солнце уже на две трети диаметра скрылось за линией горизонта. На вечернем небосклоне не наблюдалось ни единого облачка, вокруг безраздельно царили абсолютная тишина и полное безветрие, угрожающе дышащее недоброй жарой. Везде – на юге, севере, западе и востоке – к небу поднимались ало-малиновые языки чуть подрагивающего марева.

– Похоже, что полыхнуло везде и сразу, – прокомментировал Гарик. – Так всегда и бывает. По крайней мере, именно об этом нам и рассказывает мудрая наука философия. Мол, одно – всегда – к одному, а беды и неприятности – хлебом не корми – обожают собираться в стаи…

Со стороны пруда раздались призывные крики:

– Ау! Игорь! Алевтина! Где вы? Сюда! Кончайте миловаться…. Ау!

– Уже идём! – сложив ладони рупором, ответил Гарик. – Ждите!

Слегка растрёпанная Екатерина излагала – вольно или невольно – уподобляясь поцарапанной граммофонной пластинке:

– Что же нам теперь делать, мальчики и девочки? Полыхает со всех сторон сразу. Северо-восточный ветер задул. Чувствуете – усиливается прямо на глазах? Со стороны, где находится посёлок Ласковский жаром так и пышет. В смысле, со стороны деревни Ласково…. Что же нам теперь делать, мальчики и девочки? Полыхает со всех сторон сразу. Задул сильный северо-восточный ветер…

– Отставить нудное бабское нытьё! – сварливо велел Глеб, небрежным движением поправляя ремешок на шортах. – Необходимо срочно идти к лагерю. За мной, бродяги!

– Подожди, торопыга! – вмешался Гарик. – Рыбу же надо забрать, удочки смотать, разобрать подсачник…