Жаркие перегоны - [52]

Шрифт
Интервал

— Да, это верно, — согласился Уржумов и как-то очень пристально оглядел Забелина. — Седые уж оба... А давно ли с книжками в техникум бегали?..

Уржумов покачал головой, в лице его жило сейчас грустное удивление. Да, действительно, ушли, ушли годы, отданные труду, железной дороге.

— Ладно, что ж теперь, — вздохнул он. — Слушаю, Виктор Петрович.

Забелин стал говорить; что-то у него не получалось на первых порах — слова текли обильно и быстро, но пока что ничего интересного в них Уржумов не нашел — обо всех этих трудностях и сложностях на магистрали он и сам помнил каждую минуту. Однако перебивать Забелина не стал — пускай человек выговорится. Давно ему, видно, хотелось такого разговора — вон как волнуется... Да, странно все же складываются человеческие судьбы: вместе вот учились, знания одни и те же получили. А жизнь сложилась по-разному. Он, Уржумов, — руководитель магистрали, крупный специалист. Забелин же — трудяга-инженер, каких десятки, сотни на дороге. Доволен ли он своей жизнью, своим положением? Мог ли бы приносить большую пользу — и как специалист, и как личность? Ведь что-то не дает ему покоя — пишет, тормошит, на прием вот пришел... Странные мысли. А почему странные? Забелин ведь однокашник, сколько уж лет рядом. Он, Уржумов, всегда помнил и знал: Забелин жив-здоров, работает. Сначала долгие годы в отделении дороги, потом здесь, в управлении. Время от времени интересовался, при встречах в коридоре спрашивал: как, мол, Виктор Петрович, живешь-можешь? И ответ был обычный: ничего, живу, спасибо. А потом стало доходить до уржумовского кабинета настораживающее: пишет, дескать, Забелин, сор из избы выносит. Уржумов читал, конечно, его статьи в газетах — честные, правдивые, но... Неприятно было: одно дело корреспондент напишет, случайный, так сказать, человек — у него работа такая. А свой, да еще со знанием дела... Что-то стало копиться в душе против Забелина — обида не обида... черт его знает что. Раздражение, наверное. Ну, если умный такой — приди, скажи! Подумаем вместе, разберемся. Зачем в газету-то сразу?! Или Бортникову вот накатал. Думай теперь, что отвечать. Хотя, впрочем, Виталий Николаевич на ответе не настаивал, мол, для сведения письмо. Но как теперь о нем не думать? Не забудешь ведь...

— ...Я вот все думаю, Константин Андреевич, — теперь уже отчетливо проникали в сознание Уржумова слова Забелина. — Пусть бы нам министерство побольше инициативы предоставляло.

Уржумов едва заметно усмехнулся: да, Виктор Петрович по-прежнему в своем амплуа. Но тут же пригасил невольную эту усмешку, подумал лишь: «Эх, Забелин, Забелин! Занимался бы каждый из нас своим делом, какая была бы польза!» Но мысль эта мелькнула скорей по инерции, и Уржумов одернул себя: ведь только что думал по-другому, хотел понять, что же за человек сидит перед ним. Ну да, конечно, хотел и хочет.

— Так ты говоришь, Виктор Петрович, инициативы бы побольше? — несколько запоздало проговорил Уржумов.

— Конечно! В движении, например. В решении внутридорожных вопросов... Возьмем, к примеру, финансовые показатели путейцев. От чего они зависят? От состояния пути? Дудки! От тонно-километровой работы. А правильно это? Стимула же у путейцев нет... Или локомотивные, вагонные депо возьмите. Был у них в свое время хозрасчет, сводили концы с концами, теперь же все деньги в кармане начальника отделения...

— Ну, это вопрос спорный, — возразил Уржумов. — Централизация финансовой власти на отделении, на мой взгляд, не такое уж плохое дело.

— Ладно, допустим, — кивнул Забелин. — А вот управление наше возьмите. Для чего оно? Мы ведь как передаточный механизм между министерством и отделениями. Счетно-передающая ступенька, не более. Все решается там, в министерстве. Зачем же мы с вами?

— Вот как! — Уржумов изумленно приподнял брови. — Ты, Виктор Петрович, уволить меня задумал, что ли? Так подождал бы пару лет, сам на пенсию уйду.

— Нет, я серьезно, — Забелин не принял веселого тона начальника дороги.

— И я серьезно. Как же министерство будет управлять такой махиной отделений — на огромной территории страны, с разными часовыми поясами?.. Да отделения тогда погрязнут в междоусобицах, всякие удельные князьки заведутся.

Забелин улыбнулся.

— Не заведутся. В министерстве надо организовать территориальные управления, которые будут вести оперативную работу, а считать цифры можно и нужно с помощью ЭВМ. Ни к чему держать такой огромный счетный аппарат.

— В любом случае идею эту мне не с руки поддерживать, — хмыкнул Уржумов. — Это с министром надо решать. Не в нашей с тобой компетенции.

— Ну, мыслить — в компетенции любого человека, а высказывать мысли — специалист просто обязан.

— Ну, допустим, допустим, — согласился Уржумов. Он поднялся, подошел к окну, раздвинул шторы. — А если ближе к нашим сегодняшним делам, Виктор Петрович?

— Пожалуйста. ППЖТ, например, предприятия промышленного железнодорожного транспорта. Почему они не в ведении нашего министерства?

— Ну, Виктор Петрович, — озадаченно протянул Уржумов. — Такую ты обузу на сеть взвалить хочешь. Ты знаешь, что подъездные пути промышленных предприятий по протяженности равны...


Еще от автора Валерий Михайлович Барабашов
Белый клинок

Роман «Белый клинок» раскрывает малоизвестную страницу истории становления Советской власти в Воронежской губернии и, в частности, показывает борьбу партийных и советских органов, чекистов с кулацко-эсеровским мятежом в 1920—1921 гг. В основу романа положены подлинные события, он населен запоминающимися героями, судьбы которых во многом драматичны. Написан в остросюжетной, увлекательной форме.Книга рассчитана на массового читателя.


А смерть подождет

1995 год. Первая чеченская война. В Гудермес, в составе опергруппы, направляется младший лейтенант милиции кинолог Олег Александров. Его боевой друг, лабрадор по кличке Линда, активно помогает оперативникам в поиске оружия, взрывчатки, а также боевиков полевого командира Рамзана Гадуева. В отместку боевики устраивают засаду на автомобиль, в котором опергруппа едет на задание… Тяжело раненый офицер, ставший инвалидом, не сдаётся судьбе, не оставляет любимого дела, добивается того, чтобы остаться на службе в органах внутренних дел.


Крестная мать

Роман Валерия Барабашова «Крестная мать» рассказывает о наших днях — противоречивых, тяжелых, полных страданий и горя.В центре повествования — трагическая судьба женщины: сын ее погиб в Чечне, мужа убили в родном городе, из нее же — доброго, сердечного человека, сделали преступницу.Все атрибуты современного остросюжетного письма: торгующая оружием мафия, коррупция и продажность высших государственных чинов, предательства, погони, пытки — ожидают в этой книге поклонников детективного жанра.


Изувер

Человек перегрызает горло собаке, мать и отец «заказывают» сына, коту вставляют золотые зубы, семилетний ребенок убивает мать и ранит бабушку… Если это жизнь, тогда что же такое кошмар? И все это в тихом провинциальном Придонске — где кровавый клубок преступлений пытаются распутать профессионалы РУОПа, ФСБ и прокуратуры.


Крестная мать - 2

«Крестная мать — 2» Валерия Барабашова — остросюжетный криминальный роман, центральная тема которого — война в Чечне и судьбы людей, соприкоснувшихся с этой войной. Роман написан по всем законам детективного жанра: погони за преступниками, попытка угона самолета и взрыва на атомной станции, коррупция высоких должностных чинов, дележ государственной собственности.


Золотая паутина

Новый роман воронежского писателя Валерия Барабашова посвящен проблемам, волнующим сейчас все наше общество, — борьбе с организованной преступностью. Действие его развивается в наши дни в одном из городов средней России. Роман отличается острым, динамичным сюжетом, здесь есть все присущие детективному жанру слагаемые — убийства, погони, угон самолета и т. д. Действующие лица — сотрудники КГБ, военнослужащие, работники местного завода «Электрон», а также преступные элементы. Действие романа разворачивается на фоне сложной внутриполитической и экономической обстановки в стране.


Рекомендуем почитать
Писательница

Сергей Федорович Буданцев (1896—1940) — известный русский советский писатель, творчество которого высоко оценивал М. Горький. Участник революционных событий и гражданской войны, Буданцев стал известен благодаря роману «Мятеж» (позднее названному «Командарм»), посвященному эсеровскому мятежу в Астрахани. Вслед за этим выходит роман «Саранча» — о выборе пути агрономом-энтомологом, поставленным перед необходимостью определить: с кем ты? Со стяжателями, грабящими народное добро, а значит — с врагами Советской власти, или с большевиком Эффендиевым, разоблачившим шайку скрытых врагов, свивших гнездо на пограничном хлопкоочистительном пункте.Произведения Буданцева написаны в реалистической манере, автор ярко живописует детали быта, крупным планом изображая события революции и гражданской войны, социалистического строительства.


Оглянись на будущее

Повесть посвящена жизни большого завода и его коллектива. Описываемые события относятся к началу шестидесятых годов. Главный герой книги — самый молодой из династии потомственных рабочих Стрельцовых — Иван, человек, бесконечно преданный своему делу.


Сорок утренников

Повести и рассказы ярославского писателя посвящены событиям минувшей войны, ратному подвигу советских солдат и офицеров.


Светлое пятнышко

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Из рода Караевых

В сборник известного советского писателя Л. С. Ленча (Попова) вошли повести «Черные погоны», «Из рода Караевых», рассказы и очерки разных лет. Повести очень близки по замыслу, манере письма. В них рассказывается о гражданской войне, трудных судьбах людей, попавших в сложный водоворот событий. Рассказы писателя в основном представлены циклами «Последний патрон», «Фронтовые сказки», «Эхо войны».Книга рассчитана на массового читателя.


Среди хищников

По антверпенскому зоопарку шли три юные красавицы, оформленные по высшим голливудским канонам. И странная тревога, словно рябь, предваряющая бурю, прокатилась по зоопарку…