Жаркие ночи в «Девяти дубах» - [13]

Под ее взглядом Кейн чувствовал себя неуютно – как будто его изучали под микроскопом. Проигрывать ему не хотелось.

Он саркастически изогнул темную бровь.

– Да что ты говоришь!

Феба вернулась на кухню, громко извинилась перед слугами за поведение их хозяина и прошла обратно в холл мимо Кейна, даже не взглянув на него.

– Феба! – крикнул ей вслед Кейн.

Но она, не поворачиваясь, подняла руку, помахала ею в воздухе в знак прощания и скрылась за входной дверью.

Кейн проводил ее взглядом, а затем, вздохнув, уставился на натертый до блеска пол, на сверкающую мебель. Все здесь безукоризненно: ни единого пятнышка, ни одной пылинки, все на своих местах. Но как ему вдруг захотелось живого беспорядка, смеха, который лишь недавно наполнял эти стены!

Она права: его дом похож на музей никому не нужных вещей, в нем нет жизни.

Резко тряхнув головой, Кейн быстро прошел в библиотеку. Находясь там всего десять секунд, он вдруг ясно осознал, как сильно ненавидит эти четыре стены – и самого себя.

Вечером Кейн долго сидел один в столовой, ожидая Фебу.

Девушка так и не пришла.

Зато появился Бенсон и замер на пороге с подносом в руках, ожидая дальнейших распоряжений.

– Бенсон, какого черта ее нет? Она ведь сама заявила, что намерена ужинать со мной! Или мне это померещилось?

Бенсон, прочистив горло, с сожалением в голосе сказал:

– Нет, сэр, не померещилось. Мисс Феба решила ужинать у себя. Она просила передать...

– Что?!

– Что она с удовольствием не будет покидать своего крыла дома, как вы и договаривались.

Кейн молча встал из-за стола и направился в свой кабинет, бросив тоскливый взгляд на лестницу.

– Сэр, принести ваш ужин в кабинет?

– Нет, спасибо. Впрочем, я сам возьму его с собой... на террасу. – Кейн выхватил поднос с едой из рук Бенсона.

– Сэр? – удивленно поднял бровь дворецкий.

– Все нормально, Бенсон, отдохни немного, – сказал Кейн, поняв, что никогда не обращал внимания на любезность и обходительность старика.

Кейн вышел на застекленную террасу, аккуратно поставил поднос и начал срывать чехлы с нового дивана и кресел. Удовлетворенный своей работой, он устроился в одном из кресел и принялся за еду.

Сад утопал в лучах заходящего солнца. Это было любимое место матери Кейна. Она всегда говорила – в шутку, конечно, – что вышла замуж за его отца только для того, чтобы иметь возможность проводить здесь время. Феба права: в доме, где когда-то царило счастье, теперь стало пусто, холодно, и в этом только его вина.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Кейн потуже затянул пояс халата и остановился на лестничной площадке, задумчиво глядя в сторону восточного крыла.

Он не видел Фебу уже два дня. Пару раз случайно слышал ее голос, но, когда выходил, чтобы поговорить с ней, она таинственным образом исчезала.

Феба, как тень, была так близка и одновременно так недосягаема.

Когда-то в детстве Кейну нравилась сказка о доброй лесной фее, которая любила весело резвиться на солнечной поляне, но сразу же становилась невидимой, если из-за деревьев появлялся плохой человек...

Незримое присутствие Фебы еще больше подчеркивало его одиночество в этом огромном доме. Он уговаривал себя, что все это ему безразлично, однако осознание того, что девушка сердится на него, не давало покоя и мешало работать.

А еще его мучило то, как он вел себя с Фебой. Ему хотелось увидеться с ней и извиниться. Какие бы оправдания своему поведению он ни придумывал, она не заслуживала такого отношения к себе.

Сегодня ему не спалось, и он спустился с лестницы, намереваясь пойти на кухню чего-нибудь перекусить.

В окнах Фебы каждую ночь горел свет почти до утра. Похоже, ее бессонница – очень заразная штука. Почему она не спит? Что ее мучает? Рэндал Криг в тюрьме, а она здесь, в «Девяти дубах», и ей нечего бояться.

Размышляя над этими вопросами, Кейн вошел в темную кухню и неожиданно увидел Фебу, сидящую на столе. Ее плечи тихонько подрагивали.

– Феба, что случилось, почему ты здесь? С тобой все в порядке?

Она быстро повернулась к нему. Кейн не видел ее лица, но готов был поклясться, что она плакала.

Да уж, в порядке, подумала девушка. Если не брать в расчет постоянные ночные кошмары.

– Заходи, кусаться не буду, обещаю, – сказала Феба с наигранной веселостью.

– Прекрасно, у меня тоже никакого настроения выяснять отношения, – усмехнулся Кейн, включая свет.

Феба инстинктивно запахнула халат потуже. Да, поистине, место встречи изменить нельзя. И надо же было ему притащиться сюда в пижаме посреди ночи, именно тогда, когда она спустилась, чтобы прогнать от себя навязчивые образы мучительных снов.

Кейн посмотрел на ведерко, которое стояло рядом с ней на столе.

– Мороженое? В такое время?

– А почему бы нет? – сказала Феба, отправляя в рот очередную порцию лакомства и довольно улыбаясь.

Эта улыбка показалась Кейну вымученной. Какой бы хорошей актрисой ни была его гостья, ее выдавали красные припухшие глаза. Он открыл холодильник, изучил содержимое, затем достал ветчину и прочие ингредиенты для сэндвича и начал резать хлеб.

– Феба, ты вообще когда-нибудь пытаешься заснуть? – поинтересовался он как бы между прочим. – Бенсон говорит, что свет в твоих окнах горит почти до утра.