Жаркая страсть - [22]

Клэрис взмахнула салфеткой так энергично, что кусок ткани разрезал воздух подобно кнуту.

— Суитинс не настолько глупа. Нет, конечно, но уж очень она назойлива, что я нахожу отвратительным. Она и с вами так себя вела?

— Представьте себе, да. Она умеет пресмыкаться перед сильными мира сего.

Клэрис сняла очередную салфетку. Она была готова держать пари: он даже не сознавал, что пожирал глазами ее грудь.

— Так что мне делать с цветами?

— Скажите, что вы решили оставить все как было. Суитинс украшает церковь каждое второе воскресенье и вторую и четвертую среды месяца. Остальные тоже знают свои дни. Миссис Кливер и другие горничные поместья меняют вазы, а миссис Коннимор с горничными срезают цветы из садов поместья для украшения церкви.

Не глядя на него, она уронила салфетку в корзину и взялась за скатерть.

— Прекрасно. Далее: сколько следует выделить Мэри Уоллес в приданое?

Клэрис спокойно, без тени раздражения посмотрела на него, лишь вопросительно подняв брови, но в душе была немало удивлена.

— Уоллес сказал, что его Мэри и Роджер Хокинс собираются пожениться. Полагаю, вы уже знаете?

— Все знают. Но я не спрашивала, какой совет ему нужен.

— Он пытается решить, какое приданое дать Мэри, учитывая, что у него есть еще две дочери и сын-наследник. Однако я понятия не имею, какая сумма требуется.

Глядя в пространство, Клэрис медленно складывала скатерть.

— Тридцать гиней, — решила она. — Такую сумму Уоллес вполне может себе позволить. Не только для Мэри, но и для ее сестер. Неплохой старт для молодой пары. Да и Хокинс не обеднеет, если выделит столько же. Главное, чтобы ни одна из семей не перещеголяла другую.

— Об этом я не подумал, — признался Джек и при виде того; как вспыхнули ее глаза, почувствовал себя абсурдно счастливым. — А теперь поговорим о Джоунзе, скупщике яблок.

— Джоунз? — нахмурилась Клэрис. — Да, обычно он приезжает в это время.

— Григгс сказал, что вы вели с ним переговоры последние три года.

Она положила скатерть в корзину и старательно разгладила. Мысли хаотически метались. Пусть он принял ее совет насчет цветов и приданого Мэри, но это… прямое посягательство на его власть. А мужчины такого не любят. И не прощают. Но какое ей до этого дело? Она глубоко вздохнула и выпрямилась.

— Прежде всего вам следует знать, что Джоунз любит запугивать тех, кто, по его мнению, слабее. Он сумел так запутать беднягу Григгса, что тот окончательно растерялся и не знал, что делать. Уже был готов запаниковать и отдать весь урожай в лапы Джоунза в полной уверенности, что иного выхода нет. Но тут вмешалась я и заставила Джоунза все нам объяснить. Нечего и говорить, что ситуация и суть предложения Джоунза оказались вовсе не такими, как он обрисовал Григгсу.

— Так в чем же суть? Он предлагал на шиллинг больше рыночной цены за каждый бушель.

— В прошлом году было восемь пенсов, — кивнула Клэрис. — Разумеется, это нечто вроде мошенничества. Ни Джоунз, ни те, кто стоит за ним, не собираются платить такие деньги постоянно. Их цель — разорвать сложившиеся за годы связи между садоводами Эвнинга и глостерширскими торговцами. Доля поставок Эвнинга — больше двадцати процентов всего глостерширского рынка. Если продать урожай Джоунзу, торговцы Глостершира будут вынуждены обратиться к другим поставщикам. Но, установив новые связи, они больше не приедут к нам, и на следующий сезон мы будем вынуждены продавать яблоки Джоунзу.

— По той цене, которую тот назначит, — догадался Джек. — А Эвнинг понесет огромные убытки.

— Совершенно верно. Глостерширские торговцы всегда верили нам на слово. Это большое сообщество, и им нет нужды хитрить, тем более что Эвнинг всегда был одним из самых надежных поставщиков.

Джек, немного помолчав, спрыгнул на землю и подошел ближе.

— Последние четыре года садоводам Эвнинга выплачиваются премии. Григгс сказал, что деньги идут от глостерширских торговцев. Как это получилось?

Вопросы становились все каверзнее…

Клэрис собралась с духом и спокойно ответила:

— Когда Джоунз приехал на второй год, я поняла, что он не отвяжется, поэтому написала глостерширским торговцам и, не называя цифр, объяснила, что, несмотря на то, что жители Эвнинга подвергаются большому соблазну, мы предпочли бы продавать яблоки Глостерширу. Однако требуется усовершенствовать методы выращивания и так далее.

— Вот почему они решили раскошелиться!

— И да, и нет. Мы работаем по скользящей шкале. Последние четыре года премиальные постепенно уменьшаются, но за это время урожай увеличился. Были посажены новые деревья. Мы делили премиальные в зависимости от величины урожая той или иной фермы, а потом советовали садоводам увеличить площадь посадок.

— И теперь…

— Теперь мы сможем продать наш урожай Глостерширу по существующей рыночной цене, а оставшиеся яблоки, почти такое же количество, — отдать Джоунзу. По цене повышенной. Не нужно быть сильным в арифметике, чтобы понять, какая это удача для местных садоводов!

— А на следующий год?

— Если Джоунз попытается снизить цены, нам вовсе не обязательно продавать ему яблоки: глостерширские торговцы возьмут все по рыночной цене.

— Блестящая мысль! — выпалил Джек, причем вполне искренне.