Жара - [21]

– Ты еще долго тут будешь? – спросила она. – Потому как портье предоставляет мне эту комнату на полчаса, понимаешь? Я плачу ему пятерку за полчаса. Так что если ты просидишь здесь дольше...

– Ничего, все нормально, – сказал он.

– У тебя еще минут пятнадцать...

– Все нормально, – повторил он.

– Мне очень жаль, что у тебя так вышло с дочкой, – сказала она, отворяя дверь.

Он не ответил.

– Ну, пока, – сказала Ким и вышла, закрыв за собой дверь.

Галлоран подошел к кровати и сел на то же место, где сидела она, долго сидел неподвижно, потом лег на подушку, заложив руки за голову и глядя в потолок.

В тот вечер, когда он убил ее – не виноват он был! – он потом сел в машину и поехал в центр, искать того мужика, чье имя назвала ему Джози. Он нашел его у входа в неопрятный отель на Калвер-авеню, погнался за ним по улице с окровавленным топором в руке, наконец догнал, затащил в проулок и уже собирался сделать с ним то же, что только что сделал с Джози, когда у тротуара затормозила машина, и из нее выпрыгнул молодой парень в штатском, размахивающий пистолетом.

Он смотрел в потолок, и в глазах у него накипали слезы – жгучие слезы ярости, сожалений и ощущения потери, заставлявшие его чувствовать себя бессильным («Такой мужчина...» – и стрельнула глазами на его ширинку). Он смотрел в потолок и вспоминал, как этот сукин сын выскочил из машины, размахивая пистолетом. «Полиция! Стой, стрелять буду!» Как он глупо, заливаясь слезами, рассказывал ему обо всем, что произошло в доме на Марисн-стрит, то и дело повторяя: «Я не виноват! Не виноват я!» А полицейский, этот сукин сын, ответил ему: «Ну да, конечно, никто никогда не виноват, верно?» Эти слова звучали у него в ушах двенадцать долгих лет – «Ну да, конечно, никто никогда не виноват, верно?» Как будто мужчина должен не обращать внимания на то, что его жена трахается с другим, как будто это он виноват, а не...

«Сукин сын!» – думал он.

«Двенадцать лет тюрьмы!» – думал он.

Двенадцать лет он занимался любовью с мальчишками вместо Джози.

Сукин сын!

По лицу Галлорана текли слезы. Он стиснул кулаки. Теперь он знал, кто во всем виноват! Никто не виноват? Чушь собачья! Галлоран точно знал, кто именно виноват в том, что ему пришлось провести все эти годы в тюрьме, кто виноват, что его родная, единственная дочь так обошлась с ним вчера, кто виноват во всем этом («Никто никогда не виноват, верно?»).

«Детектив третьего ранга Бертрам Э. Клинг», – подумал он.

И угрюмо кивнул.

* * *

В то воскресенье напарником Кареллы был детектив третьего ранга Ричард Дженеро. Могло быть и хуже – Карелле могли навязать Энди Паркера. Дженеро после нескольких недель напряженных трудов наконец отказался от мысли научиться правильно писать слово «рецидивист». Это слово доставляло ему неимоверные мучения. Он делал в нем все мыслимые ошибки, так что, даже когда ему случалось написать это слово правильно, выходило это явно случайно и он сам этому удивлялся. Чаще всего он писал «рецедивист» или «рицидивист», но в целом использовал все возможные комбинации. В конце концов, отчаявшись, Дженеро стал писать в своих отчетах просто «рец.». Вскоре это сделалось общей практикой, и Дженеро обрел славу первооткрывателя.

Дженеро, словно курьер из универмага, никогда не расставался со своим портативным транзистором. Сейчас, когда он сидел за столом, печатая в трех экземплярах про своих «рецев», транзистор стоял на краю стола, извергая последние хиты рок-н-ролла. Лейтенант Бернс не раз сообщал ему, что здесь полицейский участок, а не танцплощадка («Это вам не танцплощадка, Дженеро, мы здесь не на дискотеке!») и обещал Дженеро, что его переведут обратно в Беттаун патрульным полисменом, если он не избавится от этого «шумного предмета, не имеющего отношения к уставной экипировке». Но сегодня у лейтенанта Бернса был выходной, и приемник Дженеро, настроенный на волну той же радиостанции, которую слушали десятилетние близнецы Кареллы, орал на полную громкость. А Карелла набирал номер отеля «Беверли-Уилшир» в Лос-Анджелесе.

Разговаривавший с ним помощник менеджера был вежлив, любезен и предупредителен. В Лос-Анджелесе все старались быть вежливыми, любезными и предупредительными, так же как и лос-анджелесские копы. Карелла легко мог представить себе, как вооруженный грабитель и коп в униформе, встретившись в каком-нибудь каньоне, вежливо раскланиваются перед тем, как начать стрелять друг в друга.

– Мне нужны сведения о женщине, которая недавно останавливалась у вас, – сказал Карелла.

– Да, сэр?

– Ее имя – миссис Джереми Ньюмен, могла зарегистрироваться также как Энн Ньюмен. Согласно нашим сведениям, она должна была вселиться где-то около первого августа.

– Хорошо, сэр, – сказал помощник менеджера. – Подождите минутку, пожалуйста, я сейчас свяжусь с отделом предварительных заказов.

– Мне нужны еще кое-какие сведения, – сказал Карелла. – Давайте я скажу вам все сразу, чтобы не отнимать у вас лишнего времени.

– Конечно, сэр. Рады будем помочь.

– Я хотел бы знать, когда она вселилась – то есть мне нужно подтверждение, что это было первого августа, – и когда она выехала. И еще мне хотелось бы знать заказывала ли она какие-либо междугородные переговоры и, если да, по какому номеру она звонила, когда и сколько времени длились разговоры.