Жар-птица. Свирель славянина - [26]

Побольше дай цветов!»

Весна идет, и нам поет:

«Уж луг цвести готов!»

«Весна красна, Весна красна,

Березка нам нужна!»

Весна идет, и нам поет:

«Уж липкий сок течет!»

«Весна красна. Весна красна,

Красивы глазки льна!»

«Я дам вам лен и коноплю»,

Весна пост: «Люблю!»

МОРСКОЕ ЧУДО

Отправился Витязь к безвестностям стран,

По синему Морю, чрез влажный туман.

Плывет, развернулась пред ним бирюза,

Морская Пучина — кругом вся Глаза.  

То Чудо струило дрожанье лучей,

И все состояло из уст и очей.

Глубинная бездна окружно зажглась,

Глядела несчетностью пляшущих глаз.  

Глядела на Витязя зыбко-светло,

В руке у него задрожало весло.

Шептала устами, как Вечность, ему.

«Уж ехать ли?» Витязь подумал. «К чему?»  

У Чуда Морского, куда ни взгляни,

Все очи, все очи, во взорах огни.

У Чуда Морского, в дрожании струй,

Все губы, вес губы, везде поцелуй.  

И Витязю стало так странно-светло,

И влага, скользнувши, умчала весло.

И дрогнули очи, и влажности губ

Так долго ласкали безжизненный труп.

МОРСКАЯ ПАНИ

Царевич Горошек, с глазами лукавыми,

Подпоясанный тонкими светлыми травами,

Мал, но силен, не спустит врагу.

Если хочет греметь, так уж верно прославится,

А когда он задумает чем позабавиться,

Сам себе говорит: «Все могу».

Звездокудрый — Горошек, и знает он чары,

Вот однажды принес он цветные товары,

Разложил на морском берегу.

Много всякого: книжка Цветные Странички,

Из жемчужины рыбки, из золота птички,

И зеленые в том же числе черевички,

Все горит и играет огнем,

Засветилось в морском пеннотканом тумане,

Башмачками Морская прельстилася Пани,

Изловил ее, спрятал в свой дом.  

Он в угоду красавицы бездны глубинной

Создал между утесов дворец паутинный,

И достал ей из Моря, со дна,

Все, чем бездна морская сильна: —

Жемчуга, драгоценные камни, кораллы,

И гирлянду морских расцветающих звезд,

И в блистающий полог он сплел ей кристаллы,

И от Моря к дворцу светлый выткал ей мост.

И пригнал, чтоб скакать, жеребца ей морского,

И двенадцать пригнал ей морских кобылиц.

Но не молвила Пани Морская ни слова,

В черсвички обулась, потупилась ниц.

И бледнеет, и чахнет в томленьи бессонном,

И как Пани Морская — так Солнце вдали,

Раньше было оно на лазури червонным,

Побледнело, грустит, все цветы отцвели.

И Царевич пошел в тридесятое царство,

Он тревожные смело предпринял мытарства,

Чтобы только узнать, отчего

Было раньше все живо, а стало мертво.  

Вот Царевич Горошек идет, и тоскует,

В тридесятом он царстве, где Солнце ночует,

Прямо к дому, — там солнцева Мать,

Посмотрела сперва на Горошка сердито,

«Спрячься», — шепчет, — «вот здесь, в золотое корыто,

Солнце будет, так я постараюсь узнать».

Вот и Солнце пришло по путям небосклонным.

«Что ты, дитятко? Прежде ты было червонным,

А теперь все бледнеешь, бледней, чем Луна,

Когда в четверти первой она».

И ответило Солнце: «Когда-то в тумане

Я встречало Морскую красивую Пани,

Посмотрю — покраснею сейчас,

Потому что красива бледнянка Морская,

И красива одежда на ней голубая,

И красив изумруд ее глаз.

Уж не вижу я Пани». Тут Солнце вздохнуло,

Закатилось, и в спальне предкрайной заснуло.

А Царевич Горошек домой,

И рассыпался громом, и выпустил Пани, —

И под утро, червонное, в алом тумане,

Солнце встало над бездной морской!

МАРИЯ МОРЕВНА

Мария Моревна, Мария Моревна,

Прекрасная ты королевна!

Дочь Моря ли ты? Ты богиня ли Лада?

Мария Моревна, услада!  

Глаза твои светлы, глаза твои чудны,

Одежды твои изумрудны.

Зовут Ненаглядной тебя Красотою,

С косою твоей золотою.  

Бессмертный Кощей на тебя покусился,

Похитил, с царевною скрылся.

Но Ветер и Град с дождебрызжущим громом.

Упали над дьявольским домом.  

Марии Моревне Кощей ли желанен?

Он змейно-уродливо-странен.

И Ворон, и Сокол, с Орлом, все на Змея,

Царевну спасли от Кощея. 

Чу, Буря хохочет, чу, Гром как грохочет,

Весь мир без тебя быть не хочет.

Уж очень мы были бы темно-плачевны

Без нашей Марии Моревны.  

Мария Моревна, Мария Моревна,

Прекрасная ты королевна!

Ты мир золотишь светоносностью взгляда,

Мария Моревна, услада!

БОГ ПОГОДА

Бог Погода, юный, малый,

В васильковом он венке,

У него румянец алый,

Перстень синий на руке.  

Перстень синий, с бирюзою,

Крылья тонки мотылька,

Нежен цвет, перед грозою,

Василькового венка.  

Голубой и серебристый

Развевается покров,

Весь он легкий, весь сквозистый,

Бог цветов и мотыльков.  

Бог приятного покоя,

Шелестенья светлых трав,

Сладких отдыхов от зноя,

Прохладительных забав.  

Есть иные, что серьезны,

Хмурят очи, жгут огнем,

Боги люты, боги грозны,

Те, что любят кровь и гром.  

Бог Погода жертв не хочет,

В храмах душно, мчится в лес,

Вон, с касаткой он хохочет,

С быстрой ласточкой исчез.  

Богу юному, Погоде,

Все и дело что летать,

Промелькнуть на небосводе,

И земным с земными стать.

БЕРЕГИНЯ

Есть красивые старинные слова,

Их душа через столетия жива.

У Славян в почтеньи были берегини,

Это водные прибрежные богини.  

Цвет морей и цвет затонов нежно-синь,

Взор глубок у синеглазых берегинь.

Голос их — как зов-напев волны прибрежной,

Завлекательный, ласкательный, и нежный.  

Лебедь Белая, ведунья старых дней,

Берегинею была среди людей.