Жанна д’Арк из рода Валуа. Книга 1 - [27]

Шрифт
Интервал

– А я отдам земли Орлеанского дома. Точнее, не я, а дофин. Или от его имени королева. Здорово получится, правда? Так что, распинать будут их, а я под этот шум разверну Бургундские знамена, брошу клич, соберу всех – и друзей, и вчерашних врагов – и всё отданное отвоюю обратно. Я – Жан Бесстрашный, которому за такую победу преподнесут и эти земли, и многое другое. Вот тогда, друг мой, на этой голове, – Жан постучал себя по лбу, – корона Франции станет лишь дополнением Бургундской короны.

Карл поднялся

– Я под твои знамёна не встану, – сказал он, глядя прямо в черные глаза коротышки

Тот молча повел шеей, как будто раздвигал тугой ворот. Потом, с тяжёлым грохотом, в ларец упала цепь и, следом, захлопнулась крышка.

– Значит, не встанешь…

Жан выдернул из сундука свой кинжал, заставив герцога, хорошо знающего этот бешеный нрав, похолодеть на мгновение, и подошёл почти вплотную.

– Не хочешь со мной – твоё дело. Но и мешать не вздумай. Когда отец умрёт, я стану очень опасным врагом, Карл. Так что, не лезь в мои дела помехой. Дорого обойдется…


Даже теперь, спустя годы, при этом воспоминании Карл Лотарингский с досадой оборвал сам себя.

Да, герцог действительно готов был поступиться суверенитетом своей Лотарингии ради мощной империи, не подрывающей себя изнутри мелкопоместными распрями. Однако здесь, во Франции, союзников в этом деле ему не было – все занимались только собой и собственными делами… Король Шарль безумен, королева распутна, да и брата короля, этого красавчика Луи Орлеанского, разумным и добродетельным никто бы не назвал. Заключение с ним какого-либо альянса было для Карла так же неприемлемо, как и союз с Жаном Бургундским

Хотя…

Хотя, как посмотреть. И если нет другого выхода, из двух зол надо выбрать меньшее. Ради создания своей империи и Карл Великий не брезговал пожимать руки всяким ничтожествам, потому что от ничтожеств беды в первую очередь и жди. Жан Бургундский, хоть и упёрт и хамоват, но всё же личность, одержимая идеей, и это герцог Лотарингский мог понять. Но Луи Орлеанский – этот беспутный щёголь, никем теперь не ограниченный, то самое ничтожество и есть! Пусть даже не в союзе с ним, а только рядом, в Королевском совете, в должности какой-нибудь вроде должности коннетабля – но там, у власти, чтобы отбирая из людей разумных, создать помеху варварским планам Бургундца!

Да, при такой перспективе можно было бы и Луи Орлеанскому руку пожать… Но, Господь Всемогущий, как же это противно для него – Карла Смелого!

И тут, то ли Судьба, то ли провидение, а может и чья-то воля, разом избавили герцога от всех сомнений.

Луи Орлеанский, почуяв себя единоличным правителем королевства после смерти Филиппа Бургундского, решил, (на удивление дальновидно), укрепить свои военные позиции на случай каких-либо посягательств со стороны Жана. Тут бы ему и улыбнулась удача, поскольку нацелился он на область Рейна и, в частности, на Лотарингский городок Нефшато. Но своё требование к герцогу Карлу не препятствовать вводу его войск, облек в форму такую наглую и грубоватую, (да ещё и подкрепленную унизительным напоминанием о вассальной зависимости от него герцога Лотарингского), что Карлу не оставалось ничего другого, как, прорычав: «выродок!», ответить решительным отказом и бросить скомканное послание в лицо побледневшему посыльному.

Стало ясно, что без боя Нефшато не взять.

Однако в одиночку Луи Орлеанский не решался идти на такого противника, как Карл Смелый, особенно учитывая стоящего за его спиной тестя – германского императора Рупрехта, да и собственные, весьма скромные способности в ратном деле. Поэтому, для начала, в боевую готовность были приведены юристы, и грозила разразиться нудная, выводящая из себя тяжба.

Но тут Карл был готов к обороне, поскольку ничего не стоило доказать, что Нефшато к части вассальных владений не относится.

И вдруг, год назад, в Париже, быстро и активно составилась целая коалиция против Карла. Причём, одним из первых, вступивших в эту коалицию, числился герцог де Бар – родной дядя Иоланды Анжуйской – и его давние союзники графы фон Сальм и фон Юлих, а также епископ Верденский…

Вот тогда-то герцог Карл окончательно и вышел из себя!

Едва стало известно, что войска коалиции собраны и готовы двинуться на Лотарингию, он тоже развернул боевые знамена и поставил под них всю свою армию, отозвав даже ту её часть, которая, по договору с Рупрехтом, отошла для укрепления германских границ…

…Нельзя сказать, что сражение под Нанси было каким-то особенно яростным или кровавым. Луи Орлеанский, как и ожидалось, показал себя не самым блистательным полководцем, да и войска коалиции действовали как-то вяло, слишком быстро и охотно признав свой полный разгром. Но даже сейчас, когда они отступили к Пон-а-Му, герцог Карл понимал, что ничего ещё не кончено. И держал лотарингскую армию в боевой готовности, а сам каждое утро лично поднимался в сторожевую башню где, стоя у северной амбразуры, ждал малейшего сигнала, чтобы приказать трубить общий сбор.

И вот в такой-то момент, нежданно-негаданно, появляется посланник от герцогини Анжуйской с самым обычным, но от этого особенно подозрительным письмом!


Еще от автора Марина Владимировна Алиева
Жанна д’Арк из рода Валуа. Книга 3

Этот роман объединил в себе попытки ответить на два вопроса: во-первых, что за люди окружали Жанну д'Арк и почему они сначала признали её уникальность, а потом позволили ей погибнуть? И во-вторых, что за личность была сама Жанна? Достоверных сведений о ней почти нет, зато существует множество версий, порой противоречивых, которые вряд ли появились на пустом месте. Что получится, если объединить их все? КТО получится? И, может быть, этих «кто» будет двое…


Три приоткрытые двери

По словам Герцена, «История – дверь в прошлое».Три рассказа, представленные в книге, – попытка заглянуть в эту дверь. Частные истории, одна из которых основана на фактах, хорошо известных по оставшимся документам; другая – фантазия о встрече, которой не было, но которая могла бы произойти; третья – личная память о времени, в которое дверь так не хочется закрывать.


Собственник

Загадочная смерть дяди сделала среднего писателя Александра Широкова наследником ценной коллекции антиквариата. Страх быть ограбленным толкает его на сделку, которая обещает стопроцентную защиту коллекции способом совершенно невероятным. В качестве платы за услугу от него просят всего лишь дневник умершего дяди. Однако, поиски дневника, а затем и его чтение, заставляют Широкова пожалеть о заключенной сделке…


Жанна д’Арк из рода Валуа. Книга 2

Этот роман объединил в себе попытки ответить на два вопроса: во-первых, что за люди окружали Жанну д'Арк и почему они сначала признали её уникальность, а потом позволили ей погибнуть? И во-вторых, что за личность была сама Жанна? Достоверных сведений о ней почти нет, зато существует множество версий, порой противоречивых, которые вряд ли появились на пустом месте. Что получится, если объединить их все? КТО получится? И, может быть, этих «кто» будет двое…


Рекомендуем почитать
В тисках Бастилии

Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.


Школа корабелов

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Дон Корлеоне и все-все-все

Эта история произошла в реальности. Её персонажи: пират-гуманист, фашист-пацифист, пылесосный император, консультант по чёрной магии, социологи-террористы, прокуроры-революционеры, нью-йоркские гангстеры, советские партизаны, сицилийские мафиози, американские шпионы, швейцарские банкиры, ватиканские кардиналы, тысяча живых масонов, два мёртвых комиссара Каттани, один настоящий дон Корлеоне и все-все-все остальные — не являются плодом авторского вымысла. Это — история Италии.


История четырех братьев. Годы сомнений и страстей

В книгу вошли два романа ленинградского прозаика В. Бакинского. «История четырех братьев» охватывает пятилетие с 1916 по 1921 год. Главная тема — становление личности четырех мальчиков из бедной пролетарской семьи в период революции и гражданской войны в Поволжье. Важный мотив этого произведения — история любви Ильи Гуляева и Верочки, дочери учителя. Роман «Годы сомнений и страстей» посвящен кавказскому периоду жизни Л. Н. Толстого (1851—1853 гг.). На Кавказе Толстой добивается зачисления на военную службу, принимает участие в зимних походах русской армии.


Дакия Молдова

В книге рассматривается история древнего фракийского народа гетов. Приводятся доказательства, что молдавский язык является преемником языка гетодаков, а молдавский народ – потомками древнего народа гето-молдован.


Лонгборн

Герои этой книги живут в одном доме с героями «Гордости и предубеждения». Но не на верхних, а на нижнем этаже – «под лестницей», как говорили в старой доброй Англии. Это те, кто упоминается у Джейн Остин лишь мельком, в основном оставаясь «за кулисами». Те, кто готовит, стирает, убирает – прислуживает семейству Беннетов и работает в поместье Лонгборн.Жизнь прислуги подчинена строгому распорядку – поместье большое, дел всегда невпроворот, к вечеру все валятся с ног от усталости. Но молодость есть молодость.