Жанна – Божья Дева - [63]
В одну из самых патетических минут Жаннетта помянет Людовика Святого и вместе с ним помянет «святого Карла Великого». Не канонизированный Римской Церковью Карл Великий был, безусловно, канонизирован сознанием всех народов, которыми он правил; и рядом с ним в народной душе стоял образ его паладина Роланда. После Ренессанса Франция начисто забыла Роланда, променяв его на порой столь же легендарных героев Тита Ливия и Плутарха. Но в XV веке Роланд, рыцарь, беззаветно преданный Богу, свою жизнь посвящающий защите христианского народа и просветлённо принимающий смерть от предательства, был высшим выражением подлинно французского патриотического идеала. Почти не было города или даже деревни, где в ратуше, у ворот или у главного колодца, в живописи или в скульптуре не был бы изображён бой под Ронсево.
Давно замечено, что изустная народная летопись часто бывает прочнее той, которая сохраняется в книгах. Но не следует также думать, что французская деревня XV века ничего не читала. Одна из крёстных матерей Жаннетты, Жанна Тьесселен, прямо говорит про себя, что читала рыцарские романы. И вообще были-же в деревнях грамотные люди. У отца Жерсона имелись книги. В стихотворении Кристины Пизанской одна крестьянская девочка говорит другой: «Ты ведь знаешь, что у твоего отца много хороших книг о стародавних временах». Что это могли быть за книги? Те же мемуары Жуэнвиля, та же «Песнь о Роланде», может быть, «Ланселот в прозе» – легенда о Галааде, рыцаре-девственнике, который посвятил себя Богу, питается одним причастием и вступает в бой со всей неправдой мира.
Долгими зимними вечерами, когда старшие и дети собирались поочерёдно у кого-нибудь из соседей, Жаннетта могла слышать за прядением или за вязанием не только изустные рассказы, но и чтение о «стародавних временах», если тут оказывался грамотный человек.
Жаннетта была совсем необразованной маленькой девочкой. Но исключительная личность тем и исключительна, что она по одному отрывку, намёку, символу способна уловить всю сущность. Идеалы, насыщавшие воздух старой Франции, Жаннетта впитывала всем своим существом. Эти идеалы она сделала своей собственной жизнью. Она действительно будет жить причастием и действительно никогда не будет мириться ни с какой неправдой.
При чтении, в частности, «Наставления» св. Людовика его дочери поражает не только смысловое, но местами и буквальное совпадение с тем, что через полтораста лет говорила Жаннетта: ей сами собой приходят даже те же выражения и обороты свежего, меткого и образного средневекового французского языка, которым она, кстати, умела пользоваться с непревзойдённым совершенством. Происходит словно диалог. Король говорит своей дочери: «У вас должна быть воля не делать смертного греха ни за что, и лучше дать себя разрезать на куски и дать вырвать из себя жизнь в мучениях, чем сделать ведением смертный грех». И через полтораста лет Девушка отвечает перед Руанским трибуналом: «Правда, если даже вы прикажете рвать меня на куски и вырвать душу из моего тела, – да и тогда… я послушаюсь только Бога, и Его повеления я буду исполнять всегда… Да не будет никогда угодно Богу, чтобы я когда-либо была в смертном грехе, и да не будет Ему угодно никогда, чтобы я совершила уже или совершила бы ещё такие дела, которые бременем легли бы на мою душу!»
«Дорогая дочь, – пишет св. Людовик в том же „Наставлении“, – я учу вас любить Бога всем вашим сердцем и всеми вашими силами, потому что без этого ничто не может иметь никакой цены… Имейте большое желание Ему угождать и прилагайте к этому большое разумение… Если вы будете страдать от болезни или от чего-либо иного, от чего вы сами не можете избавиться, переносите это кротко и благодарите за это Господа и принимайте это от Него доброй волей… Имейте жалостливое сердце ко всем людям, о которых вы услышите, что они в беде, сердцем или телом, и охотно помогайте им… Бедных любите и поддерживайте, особенно тех, которые стали бедными из любви ко Господу… Против Бога вы не должны повиноваться никому… И если вы будете уверены, что не получите награды за добро, которое делаете, и не будете наказаны за зло, которое делаете, вы всё-таки должны стараться всем сердцем не делать того, что неугодно Господу, и делать то, что Ему угодно, как только вы можете, единственно из любви к Нему».
Всё это Жаннетта будет повторять почти в тех же выражениях, но сильнее и ярче, и чтобы «никому не повиноваться против Бога», она отдаст своё тело на сожжение.
И ещё:
«За 22 года, что я был при нём, я никогда не слышал, чтобы он клялся Богом или Божией Матерью или святыми; и когда хотел что-нибудь сказать утвердительно, говорил: действительно, это так… Никогда я не слышал, чтобы он назвал дьявола, чьё имя весьма распространено в королевстве», – рассказывает о св. Людовике Жуэнвиль. И эта черта, эта постоянная забота – не оскорбить светлые силы и не привлечь силы тёмные – в XV веке повторяется у Девушки.
У неё, как и у св. Людовика, эта черта по своему происхождению – францисканская. И, как св. Франциск, она знала при этом, что в красоте тварного мира никакая бесовщина ей не грозит. Глазами, полными горнего света, она смотрела на землю – «мать нашу Землю», как её ласково называл св. Франциск. О Божьей славе и о «блаженстве следующих Его святым повелениям» шептали Франциску «брат ветер и воздух, и облако, и чистое небо, сестра вода, смиренная и драгоценная и целомудренная, и всякий плод и цветы с их дивными красками и трава». И в Руане, не имея возможности сосредоточиться ни днём, ни ночью «из-за шума в тюрьме и ругани стражников», девочка из Домреми скажет своим судьям: «Если бы я была в лесу, я очень хорошо слышала бы мои Голоса»…
Граф Геннинг Фридрих фон-Бассевич (1680–1749) в продолжении целого ряда лет имел большое влияние на политические дела Севера, что давало ему возможность изобразить их в надлежащем свете и сообщить ключ к объяснению придворных тайн.Записки Бассевича вводят нас в самую середину Северной войны, когда Карл XII бездействовал в Бендерах, а полководцы его терпели поражения от русских. Перевес России был уже явный, но вместо решительных событий наступила неопределенная пора дипломатических сближений. Записки Бассевича именно тем преимущественно и важны, что излагают перед нами эту хитрую сеть договоров и сделок, которая разостлана была для уловления Петра Великого.Издание 1866 года, приведено к современной орфографии.
«Рассуждения о Греции» дают возможность получить общее впечатление об активности и целях российской политики в Греции в тот период. Оно складывается из описания действий российской миссии, их оценки, а также рекомендаций молодому греческому монарху.«Рассуждения о Греции» были написаны Персиани в 1835 году, когда он уже несколько лет находился в Греции и успел хорошо познакомиться с политической и экономической ситуацией в стране, обзавестись личными связями среди греческой политической элиты.Персиани решил составить обзор, оценивающий его деятельность, который, как он полагал, мог быть полезен лицам, определяющим российскую внешнюю политику в Греции.
Иван Александрович Ильин вошел в историю отечественной культуры как выдающийся русский философ, правовед, религиозный мыслитель.Труды Ильина могли стать актуальными для России уже после ликвидации советской власти и СССР, но они не востребованы властью и поныне. Как гениальный художник мысли, он умел заглянуть вперед и уже только от нас самих сегодня зависит, когда мы, наконец, начнем претворять наследие Ильина в жизнь.
Граф Савва Лукич Рагузинский незаслуженно забыт нашими современниками. А между тем он был одним из ближайших сподвижников Петра Великого: дипломат, разведчик, экономист, талантливый предприниматель очень много сделал для России и для Санкт-Петербурга в частности.Его настоящее имя – Сава Владиславич. Православный серб, родившийся в 1660 (или 1668) году, он в конце XVII века был вынужден вместе с семьей бежать от турецких янычар в Дубровник (отсюда и его псевдоним – Рагузинский, ибо Дубровник в то время звался Рагузой)
Написанная на основе ранее неизвестных и непубликовавшихся материалов, эта книга — первая научная биография Н. А. Васильева (1880—1940), профессора Казанского университета, ученого-мыслителя, интересы которого простирались от поэзии до логики и математики. Рассматривается путь ученого к «воображаемой логике» и органическая связь его логических изысканий с исследованиями по психологии, философии, этике.Книга рассчитана на читателей, интересующихся развитием науки.
В основе автобиографической повести «Я твой бессменный арестант» — воспоминания Ильи Полякова о пребывании вместе с братом (1940 года рождения) и сестрой (1939 года рождения) в 1946–1948 годах в Детском приемнике-распределителе (ДПР) города Луги Ленинградской области после того, как их родители были посажены в тюрьму.Как очевидец и участник автор воссоздал тот мир с его идеологией, криминальной структурой, подлинной языковой культурой, мелодиями и песнями, сделав все возможное, чтобы повествование представляло правдивое и бескомпромиссное художественное изображение жизни ДПР.