Жан Сбогар - [36]
Разбойник словно не слышал того, что говорила ему Антония. Он хранил глубокое молчание. Внезапно он поднялся и быстрыми шагами стал ходить по комнате; затем снова подошел к Антонии и долго-долго смотрел на нее. Зубы его громко стучали. Казалось, он так был во власти своих страшных размышлений, что не замечал того ужаса, который все больше и больше овладевал его несчастной пленницей.
Наконец она приподнялась на постели и, стоя на коленях, с мольбой сложив руки, воскликнула:
— Сжалься, сжалься, о, прости меня! Не бойся Лотарио; ему вовсе и не нужна Антония. Я предлагала ему себя, но он меня отверг. Сжалься еще на этот раз, и я никогда больше не стану говорить о нем!
Силы покинули ее, и она упала без чувств.
Жан Сбогар бросился к изножию постели, схватил краешек одеяла, свешивающегося до самого пола, исступленно припал к нему губами и выбежал из комнаты…
XVI
Сила воина, так что ж ты такое? Сегодня битва клубится вокруг тебя в облаках пыли. Мертвые тела устилают путь твой, подобно сухим листьям, по которым прошел ночной призрак. Завтра же наступит конец мимолетным, как сон, подвигам: исчезнет то, что наводило ужас на тысячи людей. И мошка с серыми, как дым, крыльями прожужжит в кустах свою торжествующую песнь, смеясь над славой, что стала лишь звуком пустым.
Оссиан.
Уже два месяца жила Антония среди разбойников Дуино, но состояние ее оставалось прежним и не внушало надежд на выздоровление. Она только немного окрепла и полюбила сидеть по вечерам у своего окна, выходившего на море.
Однажды — это случилось впервые — ни одной из прислуживавших ей обычно женщин не оказалось возле нее; сначала она едва это заметила. Но гул пушки, грохотавшей неподалеку от замка Дуино, все же привлек ее внимание, потому что этот то и дело повторяющийся звук всякий раз заставлял ее вздрагивать. Тогда ей захотелось увидеть своих служанок; спустившись по главной лестнице, она пробежала залы, коридоры и обнаружила, что замок пуст. Грохот пушки раздавался все ближе, и каждый ее выстрел сопровождался глухим рокотом, подобным рокоту бури. Антония поднялась к себе, открыла окно и, взглянув на море, заметила множество небольших судов или челнов, напоминающих рыбачьи лодки, которые, казалось, обступали подножие крепости.
Все это произвело на нее сперва некоторое впечатление, но она скоро позабыла об этом. Смерклось; воздух был тих, вода спокойна, небо усеяно мириадами сияющих звезд, совсем как в ту ночь, когда судно Антонии по выходе из лагун было захвачено у берегов Истрии. Некоторое время она любовалась звездами.
Между тем грозный шум, на который она уже обратила внимание прежде, все разрастался позади нее. Минутами ей слышались в нем звон шпаг, проклятья, стоны — потом на время воцарялась мертвая тишина. Если бы Антония владела рассудком, она не чувствовала бы страха, ибо была так несчастна, что не могла опасаться изменения своей участи к худшему, но ее больное воображение связывало надвигающиеся события с какими-то новыми страданиями, а доносившиеся до нее стоны рождали в ней ужас перед ожидающими ее муками.
Галереи замка не были освещены; уже совсем стемнело. Однако Антония пробралась туда и заскользила вдоль темных стен, касаясь их рукой. Дойдя до лестницы, она остановилась и прислушалась. Двор был полон вооруженных людей, которые невнятно переговаривались между собой.
Бой кончился.
Раздавался только стук ружейных прикладов о каменные плиты.
Вдруг она услыхала ужасающий шум, среди которого повторялось имя Сбогара. Какой-то человек взбежал по лестнице и как молния пронесся мимо Антонии. За ним гнались. На нижних ступеньках лестницы уже показались огни факелов. Слышался лязг штыков. По каменным ступеням гулко раздавались шаги приближающихся солдат. Антония бросилась в свою комнату; едва она вбежала туда, как ей послышался чей-то глухой голос, произносящий ее имя.
— Кто здесь зовет меня? — спросила она, вся дрожа.
— Это я, — ответил Жан Сбогар. — Не пугайся… И — прощай навеки!
Он стоял у окна; преследователи уже врывались в противоположный конец галереи.
Разбойник устремился к Антонии и схватил ее в объятия.
— Это я, я, — прошептал он. — Прощай навеки!
Какое-то смутное чувство, непонятное ей самой, чувство, в котором были и ужас и нежность, охватило Антонию.
Сбогар, трепеща от страсти, прижал ее к своему сердцу.
— Антония, дорогая Антония! — вскричал он. — Прощай навеки! О! В последний раз, одну только эту минуту за все века… Антония, дорогая Антония!
Черный платок, скрывавший его лицо, упал, но Антония уже ничего не видела. Лица их соприкасались, она чувствовала его горячее дыхание, и в то же мгновение губы разбойника прильнули к ее губам и запечатлели на них поцелуй, от которого все существо Антонии пронзило неведомое ей дотоле упоение, жгучее сладострастие, в котором были и ад и рай.
— Кощунство или святотатство! — вскричал Сбогар. — Ты моя возлюбленная, моя супруга, и да погибнет теперь весь мир!
С этими словами он опустил ее на высокую ступеньку под окном и бросился в море.
В ту же минуту в комнату ворвались солдаты с факелами. Они были удивлены, не найдя здесь разбойника, и спросили Антонию, не видала ли она его.
После 18 брюмера молодой дворянин-роялист смог вернуться из эмиграции в родной замок. Возобновляя знакомство с соседями, он повстречал Адель — бедную сироту, воспитанную из милости…
Повесть французского романтика Шарля Нодье (1780–1844) «Фея Хлебных Крошек» (1832) – одно из самых оригинальных и совершенных произведений этого разностороннего писателя – романиста, сказочника, библиофила. В основу повести положена история простодушного и благородного плотника Мишеля, который с честью выходит из всех испытаний и хранит верность уродливой, но мудрой карлице по прозвищу Фея Хлебных Крошек, оказавшейся не кем иным, как легендарной царицей Савской – красавицей Билкис. Библейские предания, масонские легенды, фольклорные и литературные сказки, фантастика в духе Гофмана, сатира на безграмотных чиновников и пародия на наукообразные изыскания псевдоученых – все это присутствует в повести и создает ее неповторимое очарование.
Шарль Нодье — фигура в истории французской литературы весьма своеобразная.Литературное творчество его неотделимо от истории французского романтизма — вместе с тем среди французских романтиков он всегда стоял особняком. Он был современником двух литературных «поколений» романтизма — и фактически не принадлежал ни к одному из них. Он был в романтизме своеобразным «первооткрывателем» — и всегда оказывался как бы в оппозиции к романтической литературе своего времени.Советский читатель знаком с творчеством Шарля Нодье по переводам «Жана Сбогара» и нескольких новелл; значительная часть этих переводов была опубликована еще в 1930-х годах.
Шарль Нодье — фигура в истории французской литературы весьма своеобразная. Литературное творчество его неотделимо от истории французского романтизма — вместе с тем среди французских романтиков он всегда стоял особняком. Он был современником двух литературных «поколений» романтизма — и фактически не принадлежал ни к одному из них. Он был в романтизме своеобразным «первооткрывателем» — и всегда оказывался как бы в оппозиции к романтической литературе своего времени.Карл Мюнстер навеки разлучен со своей возлюбленной и пишет дневник переживаний страдающего сердца.
Шарль Нодье — фигура в истории французской литературы весьма своеобразная.Литературное творчество его неотделимо от истории французского романтизма — вместе с тем среди французских романтиков он всегда стоял особняком. Он был современником двух литературных «поколений» романтизма — и фактически не принадлежал ни к одному из них. Он был в романтизме своеобразным «первооткрывателем» — и всегда оказывался как бы в оппозиции к романтической литературе своего времени.Первый роман Ш. Нодье «Стелла, или Изгнанники» рассказывает о французском эмигранте, нашедшем любовь в хижине отшельника.
Шарль Нодье — фигура в истории французской литературы весьма своеобразная.Литературное творчество его неотделимо от истории французского романтизма — вместе с тем среди французских романтиков он всегда стоял особняком. Он был современником двух литературных «поколений» романтизма — и фактически не принадлежал ни к одному из них. Он был в романтизме своеобразным «первооткрывателем» — и всегда оказывался как бы в оппозиции к романтической литературе своего времени.«Все вы… слыхали о „дроу“, населяющих Шетлендские острова, и об эльфах или домовых Шотландии, и все вы знаете, что вряд ли в этих странах найдется хоть один деревенский домик, среди обитателей которого не было бы своего домашнего духа.
«Жизнь, приключения, испытания и наблюдения Дэвида Копперфилда-младшего из Грачевника в Бландерстоне, описанные им самим (и никогда, ни в каком случае не предназначавшиеся для печати)» — таково было первоначальное полное заглавие романа. Первый выпуск его был издан в мае 1849 года, последующие выходили ежемесячно, вплоть до ноября 1850 года. В том же году роман вышел отдельным изданием под заглавием «Жизнь Дэвида Копперфилда, рассказанная им самим». Хотя в этой книге Диккенс и рассказал о некоторых действительных событиях своей жизни, она не является автобиографией писателя.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
На тихой американской улице стояло четыре дома: в трех жили добропорядочные американские семьи, а четвертый пустовал, до тех пор пока в него не приехала Кит Рэндом... © suhan_ilich.
Еще в юности Акутагава определил для себя главную тему творчества: бесконечная вселенная человеческой души и тайны человеческой психологии. За короткий срок, что был отпущен ему судьбой, он создал около полутораста новелл, эссе, десятки миниатюр, сценарии, стихотворения. Материалы для многих своих произведений писатель черпал из старинных хроник, средневековых анекдотов и феодального эпоса. Акутагава подчеркивал, что психология человека мало меняется на протяжении веков, и с тонким вкусом, неподдельным юмором и ярким литературным даром создавал свои бессмертные новеллы.
От исторических и фольклорных сюжетов – до психологически тонких рассказов о современных нравах и притч с остро-социальным и этическим звучанием – таков диапазон прозы Бене, представленный в этом сборнике. Для рассказов Бене характерны увлекательно построенный сюжет и юмор.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.