Жан Кальвин. Его жизнь и реформаторская деятельность - [38]
И действительно, те же ворота, ежедневно принимавшие новые толпы беглецов, ежедневно раскрывались также, чтобы выпускать тех, которые, укрепив свой дух в общении с реформатором и снабженные его советами, снова устремлялись в бой. Из Италии и Франции, из Англии, Венгрии и Польши – отовсюду стекались в Женеву приверженцы реформации, чтобы видеть воочию ее образцовые порядки, чтобы услышать проповедь того, кто почитался всеми хранителями чистого учения и под влиянием которого они проникались неукротимым религиозным пылом, настоящей жаждой мученичества. Сам Кальвин, обыкновенно смотревший на это усердие как на самое обыкновенное явление, в одном письме обнаруживает невольный энтузиазм при виде своей боевой дружины. “Это невероятно, – пишет он Буллингеру (май 1561 года), – с каким усердием наши друзья посвящают себя распространению Евангелия. Как другие теснятся вокруг папы, чтобы получить выгодное место, так они рвутся взять на себя крест. Они осаждают мою дверь, чтобы получить часть нивы для возделывания. Ни один король не имеет таких усердных придворных, как я. Они оспаривают друг у друга опасные посты. Я иногда стараюсь удержать их. Я указываю им на жестокий эдикт, повелевающий истреблять все дома, придерживающиеся нового культа. Я напоминаю им, что более чем в двадцати городах верующие были перебиты чернью. Но ничто не может их удержать”.
Это была страшная, кровавая пора. Почти во всех странах Западной Европы велась религиозная борьба. Везде лилась кровь, дымились костры. Но особенно свирепствовала тогда реакция во Франции. Единичных преследований и казней было недостаточно; истребления еретиков производились массами. В 1545 году три города и 22 деревни, населенные вальденцами, были разрушены; тысячи людей умерщвлены в битве, казнены, сожжены. Ежедневно почти в каком-нибудь городе Франции зажигался костер для гугенота. Но успехи реформы от этого еще усиливались. Кальвин следил за движением с зоркостью полководца. Он укреплял дух своих единомышленников своими посланиями, отправлял к ним своих учеников в качестве проповедников, и мужчины и женщины с энтузиазмом всходили на костер, радуясь своему мученичеству как особой милости неба и благословляя Кальвина, пославшего их на этот подвиг. В 1553 году один из таких мучеников, находясь в тюрьме, с восторгом пишет реформатору: “Уведомляю вас этим письмом, что к Троице я надеюсь быть в Царствии небесном, если только Господь раньше не призовет меня к себе”. “Morituri te salutant!”[6] – писали Кальвину другие мученики. Впрочем, Кальвин не только заботился о том, чтобы его приверженцы своею смертью засвидетельствовали истину учения. Утешая арестованных своими посланиями, внушая им мужество умереть за свои убеждения, он в то же время не переставал заботиться об облегчении их участи. Он хлопотал перед швейцарскими кантонами и протестантскими князьями в Германии, чтобы они заступились дипломатическим путем за гонимых, собирал для них деньги, составил для Генриха II от имени французских протестантов исповедание веры, чтобы доказать нелепость обвинений, возводимых на них католиками. Последние девять лет его жизни благодаря спокойствию, наступившему в Женеве после поражения оппозиционной партии, были главным образом посвящены делу пропаганды и организации протестантских церквей. Распространяться об этом периоде жизни реформатора мы не можем. Его история за это время есть вместе с тем и история реформации после смерти Лютера. Ни одно крупное событие в религиозной жизни Западной Европы не совершилось без его прямого или посредственного участия. Это была самая блестящая эпоха в жизни реформатора. Несмотря на страшные преследования, кальвинизм распространялся с поразительной быстротой; протестантские церкви, возникавшие одна за другой, обращались к нему как к своему главе, просили о выработке организации, о присылке проповедников.
Генрих II, король Французский. С гравюры Николая Беатризе, 1556 г.
Кальвин особенно заботился о единстве церкви. Своими многочисленными сочинениями полемического характера он старался уничтожить раскол, возникавший в среде протестантских теологов; в 1556 году он даже сам предпринял путешествие во Франкфурт, чтобы устранить несогласия, возникшие в его церкви; ему удалось также добиться соглашения между всеми швейцарскими церквами, из которых некоторые еще придерживались учения Цвингли. Заботясь о распространении своего учения в народе, Кальвин в то же время не теряет надежды произвести религиозную революцию сверху. С особенною любовью он поддерживает сношения с высшими классами, обращается к государям и правителям, стараясь склонить их на свою сторону. Не было почти ни одного коронованного лица или выдающегося деятеля, с которым он не находился бы в переписке. Часто для завязывания сношений он пользуется посвящениями своих сочинений. Так, например, он посвящает королю датскому Христиану свой комментарий к апостолам, Густаву Вазе Шведскому – свой комментарий к двенадцати малым пророкам. В Польше, где учение Кальвина с самого начала имело больше успеха, чем проникнутое национальным духом лютеранство, он поддерживал деятельную переписку с многими вельможами, приверженными к реформации, в том числе с князем Радзивиллом и Тарновским, краковским воеводой. Он обратился также с воззванием к королю Сигизмунду II Августу, убеждая его стать во главе реформации, и, ободренный ответом короля, не переставал действовать на него в том же духе. Известный польский реформатор Ян Ласский также был приверженцем его учения. В Англии Кальвин вдохновлял герцога Сомерсета, регента и воспитателя Эдуарда VI, писал отеческие наставления юному королю, переписывался со знаменитым архиепископом Кранмером. Все они были горячо преданы его идеям, и церковная организация и дисциплина Кальвина стали быстро вытеснять полупротестантскую реформацию Генриха VIII. Но Эдуард VI умер на шестнадцатом году, а его преемница Мария своими преследованиями протестантов вполне оправдала свой эпитет “кровавой”. С тех пор между Англией и Женевой завязываются еще более оживленные сношения. Английские изгнанники во множестве находят убежище в Женеве и по воцарении Елизаветы снова устремляются туда проповедовать Евангелие. Знаменитый шотландский реформатор Джон Нокс, принужденный покинуть родину, живет некоторое время в Женеве, под влиянием Кальвина возвращается туда еще более пламенным проповедником его учения и скоро увлекает за собою всю Шотландию. Ученики Кальвина успешно подвизаются также в Нидерландах.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.
Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.
Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).
Один из самых преуспевающих предпринимателей Японии — Казуо Инамори делится в книге своими философскими воззрениями, следуя которым он живет и работает уже более трех десятилетий. Эта замечательная книга вселяет веру в бесконечные возможности человека. Она наполнена мудростью, помогающей преодолевать невзгоды и превращать мечты в реальность. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Биография Джоан Роулинг, написанная итальянской исследовательницей ее жизни и творчества Мариной Ленти. Роулинг никогда не соглашалась на выпуск официальной биографии, поэтому и на родине писательницы их опубликовано немного. Вся информация почерпнута автором из заявлений, которые делала в средствах массовой информации в течение последних двадцати трех лет сама Роулинг либо те, кто с ней связан, а также из новостных публикаций про писательницу с тех пор, как она стала мировой знаменитостью. В книге есть одна выразительная особенность.
Имя банкирского дома Ротшильдов сегодня известно каждому. О Ротшильдах слагались легенды и ходили самые невероятные слухи, их изображали на карикатурах в виде пауков, опутавших земной шар. Люди, объединенные этой фамилией, до сих пор олицетворяют жизненный успех. В чем же секрет этого успеха? О становлении банкирского дома Ротшильдов и их продвижении к власти и могуществу рассказывает израильский историк, журналист Атекс Фрид, автор многочисленных научно-популярных статей.