Жало зайгонов - [2]

— Определенно Берлин, — он посмотрел на лес впереди, на окружающие его сырые заросли травы и кустарника, на окаймлявшие пейзаж горы с белыми вершинами, и его заострённые черты лица стали ещё жёстче, его настроение ухудшилось. — Примерно. Возможно.

Он вышел наружу, а затем повернулся к стройной привлекательной чернокожей девушке, стоявшей в дверях.

— Берлин ведь, да, Марта?

Во взгляде Марты Джоунс явно читалось «не думаю».

— Сколько гор в Берлине? — спросила она.

— Не очень много, — признал Доктор. — Одна или две. Вообще-то, меньше одной. Возможно.

Затем он просиял:

— Есть гора в городке Берлин в штате Нью-Йорк!

— Думаю, с меня Нью-Йорка на ближайшее время достаточно, — сказала Марта, вспоминая их последний визит туда[1]. — В любом случае, не может быть, чтобы рядом был город. Воздух слишком чистый.

В её глазах появилась весёлая искорка:

— А это действительно 1908 год, или мы в доисторические времена попали?

— Хочешь сказать, мы сбились с курса на семьдесят миллионов лет? — Доктор попытался посмотреть на неё обиженно, но эта мысль привела его в восторг. — Это была бы фантастика, скажи? Динозавров нигде не видишь? Мне кажется, что вряд ли, потому что местный пейзаж явно сформирован ледниковой активностью, — он опять просиял. — Смотри, какая долина! Какой тор[2]! Мисс Джоунс, хотите тур к тору?

Он схватил её за руку и потащил сквозь вереск на прогулку. Полы его длинного коричневого пальто шлёпали его по лодыжкам, а тёмный костюм был дополнен жёлто-красным клетчатым шарфом, который напоминал Марте медведя Руперта[3]. Её одежда была гораздо элегантнее: платье из просвечивающегося зелёного шёлка с узором из золотых листьев, и плотно облегающий, украшенный бисером жакет. В конце-то концов, он ей пообещал, что они направляются на официальное мероприятие.

— А как же этот немец и его ой-какая-важная речь? — спросила она.

— Старина Минковский! Да, если это сентябрь 1908 года, он будет делать доклад на Германской Ассамблее естествоиспытателей и врачей, будет им рассказывать о том, что пространство-время четырёхмерно. Поворотный момент для мировой физики.

Доктор рассмеялся:

— Ладно, пускай там как-нибудь без меня обходится. А мы останемся здесь охотиться на динозавров, на всякий случай. А что если мы устроим доисторический пикник? Как ты относишься к пикнику? Я думаю, надо его устроить.

Марта улыбнулась и подумала о своей прежней, нормальной жизни. О жизни до того, как она связалась с человеком, который путешествует в пространстве и времени в волшебной полицейской будке, которую называет ТАРДИС, и который проносится мимо звёзд и планет так, как она мимо станций метро.

— Ну что же, у нас в семье никогда не находилось времени на пикники…

— А я очень, очень люблю пикники. Мне нравятся корзинки для пикника. Особенно с отдельными маленькими отсеками для ножей и вилок, это гениально…

Энтузиазм Доктора пропал, когда раздался пронзительный визг тормозов и громкий грохот. Из-за ближайшего холма поднялось облако чёрного дыма.

Вначале Марта и Доктор обменялись безмолвными взглядами. Затем одновременно бросились на звук.

— Автомобильная авария? — прокричала Марта, задыхаясь. — Судя по звуку, двигатель…

— Хриплый, неэкономный, и, возможно, откровенно опасный, — Доктор посмотрел на неё с безумной улыбкой. — Хочу покататься!

Он бросился вперёд и добежал до края холма раньше неё.

— О, да! — воскликнул он, восторгаясь увиденным. — Посмотри на это! Дубль-фаэтон Опель!

— И весьма помятый водитель, — догнав его, заметила Марта.

Старый красный автомобиль, вполне возможно, близкий родственник «Чих-Пых Бам-Бам»[4], явно не вписался в резкий поворот и перегородил собой узкую дорожку; капот и крылья у него погнулись и поцарапались после столкновения с каменной стенкой. Высокий мужчина в клетчатом спортивном пальто с высоким воротником пытался оттолкнуть автомобиль от стенки. На его голове, поверх светлых кудрей, была надета твидовая кепка. Он был покрыт грязью и машинным маслом, на руке у него была довольно глубокая рана. Увидев Доктора и Марту, он окликнул их:

— Эй! Вы мне не поможете по-приятельски? Задние колёса заклинило на повороте. Жутчайший боковой занос, вы таких раньше не видели.

Марта уже спускалась по откосу к обочине. Кучки «чёрного горошка», попадавшиеся в траве, говорили о том, что на этой узкой дорожке чаще можно было встретить овец, чем автомобилистов.

— Что случилось? — спросила она, осматривая его раненую руку.

— Порезался о чёртово крыло, — сказал бледный мужчина.

У него был большой нос с горбинкой и ярко-голубые глаза. Он неожиданно улыбнулся ей:

— Простите, что выругался, дорогая. Меня зовут Мередит. Виктор Мередит.

— А меня Марта Джонс, — она бросила взгляд на Доктора, уделявшего всё своё внимание автомобилю. — А это…

— Опель 10/18, — сказал Доктор, — чистое изящество из Рюссельсхайма.

Он погладил сидение водителя, которое было больше похоже на кремового цвета кожаный диван, приваренный к шасси, и похлопал по ореховому рулю:

— Посмотри! Трёхскоростная планетарная коробка передач с ручкой преселектора…

— Вы абсолютно правы, и всё совершенно новое! — широко улыбнулся Виктор, а затем вздрогнул, когда Марта стащила с его шеи белый гоночный шарф. — Вы тоже энтузиаст автомобилей, старина?