Жалкие создания - [33]

Я бывал пару раз в гостях в особняке Бутчей. Ну, я имею ввиду, когда Ники еще был жив. У них там мраморные лестницы, огромные люстры, позолоченные канделябры с электрическими лампочками – чего уж говорить! – две гостевые комнаты размером с весь наш дом. Ники однажды похвастался мне скульптурой из гипса, сделанной по его образу и подобию. Скульптура эта покоилась в его комнате. На ней Ники стоял и смотрел в даль. Просто смотрел в даль, но она вызывала у него восхищение. Прямо таки какой-то нездоровый восторг. Эту статую ему подарил отец в его тринадцатый день рождения.

Мистер Бутч беседовал со мной, но ничего существенного я ему не сказал. Он стоял в двух метрах от убийцы и даже не подозревал об этом. Пытался что-нибудь у меня вызнать, но я все отрицал, запутывая его еще больше. Он был подавлен. Еще бы! Я-то лишился только друга, а он единственного наследника! Думал ли он в этот момент о своем сыне не как о предмете роскоши, а как о родном члене семьи? Я этого не узнаю...

21

– В Мертвом доме обитают только тени, здесь нет людей. У порога мы сбрасываем кожу и лишаем себя людского. Здесь мы обнажаем свою сущность. Здесь мы те, кто мы есть. Не нужно прикидываться. Не нужно стыдиться. Мы мертвые тени в сером дворце из постоянства. Здесь ничто не меняется, все остается, как прежде. Это относится не только к вещам. Добро пожаловать в лимб... Мы лишь тени и ничего больше, а там, за окном, где встает рассвет, таких, как мы, презирают и используют в качестве средств для удовлетворения их звериных потребностей. Но сними кожу с них и что ты найдешь внутри? Ничего... А может быть, их внутренний мир окажется гораздо ужаснее нашего...

– В дамки! – закричал безумец. – Как тут душно.

– Да, да, – сказал я, кивая, – здесь нашли себе место тени, прячущиеся от света...

Внезапно нас прервал стук со второго этажа.

– Что это? – я поднялся на ноги и посмотрел в потолок.

– Хозяин уронил яблоки.

Стук повторился. От него у меня заколотилось сердце, словно я узнал знакомые мотивы. Может быть, это Тайлер?

– Ему нужна помощь, – сказал Никак. – Всем нужна помощь.

– Угу, – пробормотал я, – помоги мне.

– Сам себе помогай! – проворчал он.

Я вышел из комнаты и направился по лестнице. Лампочки не работали, меня окружала темнота. Какой жуткий холод. Чем дальше я продвигался, тем холоднее становилось, как будто сама смерть окутывала меня, хотела заключить в свои объятия. Пальцы рук окоченели, когда я добрался до мансарды, используя стены в качестве опоры, чтобы не упасть, иначе тогда бы я не сумел встать и точно замерз бы насмерть. В другом конце стены стоял большой черный шкаф. Кто-то внутри него взволнованно стучал по деревяшке, привлекая к себе внимание. Я тяжело сглотнул. Вернулась память из детства. Нет, этого быть не может!

Дверь шкафа со скрипом легонько приоткрылась, вырвался сквозняк, и из пустого черного пространства медленно, как будто сама собой, выплыла... полупрозрачная голова Уэса! Черт возьми! Это была его голова! Окруженная каким-то мертвым фосфоресцирующим ореолом. Он поднял на меня тяжелый взор, и я лишился дара речи. Я словно заледенел.

– Дилан... – как отдаленное эхо во мгле прозвучал его потусторонний, призрачный голос. – Не слушай его. Ты не должен за ним идти. Он ждет тебя. Не ходи к нему. Он ждет тебя. Не ходи к нему. Не ходи к нему. Не ходи... он уже ждет тебя...

На лице Уэса, прежде беспокойном, внезапно образовалась странная улыбка, от которой у меня покрылась спина мурашками. Не смотря на дичайший холод, все тело бросило в пот. Это была ненормальная гримаса ликования. Он приложил палец к губам, жестом приказывая быть тихим, и начал отступать назад, скрываясь за дверью шкафа. Возвращался во тьму, пока окончательно в ней не растворился, как дым. Из шкафа донесся негромкий глумливый смех. Я снова с трудом сглотнул гигантский ком, застрявший в горле, и глубоко вздохнул. Все это время грудь была напряжена настолько, что в легкие отказывался поступать воздух.

– Ты меня не напугаешь, Уэс! – закричал я, едва ли находя силы для ответа. – Я убил тебя! Тебя нет! Ты больше не существуешь!

Шкаф зарычал. Начал ходить ходуном, как будто в него вселился легион демонов, и он ожил. Я сжал руки в кулаки, не отводя взгляда. Какие-то завывания, стоны и клокотания неслись из его бездонной глотки. Хлипкая дверь яростно хлопала, как пасть чудовища, окатывая волной морозного ветра. Наконец, сценка завершилась. Он успокоился. Я вытер со лба пот тыльной стороной ладони, однако напряжения от этого не поубавилось.

Зверский холод проник под кожу. Что происходит?

– Эль... ф... с-с...

Переведя дух, я повернулся и спустился на второй этаж. Ледяной холод пронизывал тело до костей, словно некая сила противилась приближаться к той комнате в конце сумрачного коридора, из которой, как скорбная песня, доносился этот невыносимый зловещий и унылый гул, сравнимый, пожалуй, лишь с бесконечно тоскливым воем Харона.

– Эли... ас-с-с... фс-с-с...

Я буквально заставлял себя делать каждый шаг, отдирая подошвы ботинок от пола, словно они примерзали к нему. Нужно еще немного, еще чуть-чуть. Я почти у цели. Еще пару шагов. Как же холодно. Перехватило дыхание, и онемели ноги.